В арсенале тюремщиков Чёрного озера огромное количество способов усмирения строптивых арестантов! Попробуй потягайся с ними!.. Запретят передачи-гостинцы. Подселят в камеру «отборный» человеческий сброд: мелочных, наглых, буйных, обжор, дураков и придурков всех мастей, людей без стыда и совести. Один воняет так, что нутро выворачивает от этого смрада. Другой храпит на всю тюрьму, задыхается, вскакивает посреди ночи и, выпучив ошалелые глаза, начинает теребить тебя, кусать. У третьего хронический сквозняк в пятой точке… «надует» так, что хоть вешайся, вонь на зубы липнет. Четвёртый папиросину «поедает» быстрее, чем макаронину.
Кстати, о куреве… В 36-й камере мы, как правило, сидим впятером-вшестером. Большей частью – легионеры, деревенские кренделя. Никому из них передачи не носят. Курево – дефицит! В один из дней от запасов табака остаются жалкие крохи. Колумбов нет14, из Америки табак не привезёшь! А табак… верный спутник солдат и арестантов! Не то что сигарета, окурок ходит в чине генерала. Русские уважительно величают его: «чинарик». Окурок пускают по кругу. Чтобы не жгло пальцы, мастерят мундштук, один на всех. Крошат пустой спичечный коробок, щепки смешивают с бумагой, используя вместо клея намятый хлебный мякиш, лепят некое подобие мундштука. Кому первому затягиваться, кидают жребий. Счастливчик делает глубокий затяг и выдыхает дым в рот вставшему в очередь соседу. Путешествуя из одного рта в другой, дым ослабевает, и до последнего в очереди доходит один запах. Так вот маленький окурок приносит в камеру большое счастье. Очередь не нарушается. Если попытаешься влезть без очереди – считай, что ты труп, за курево и глотку запросто могут перегрызть. Не дай бог, конечно. Наконец, выкурены последние крошки, в камере воцаряется тишина и уходить она, похоже, не собирается. Оставшиеся без курева семь мужиков – попавшие в западню семь львов, семь трёхглавых драконов! От табака не осталось и крошки, все карманы перерыты, углы тумбочек многократно подметены! Красную площадь в Москве столь тщательно не метут, наверное! «Ни у кого не осталось?!» В один голос: «Ни у кого!» Наступает очередь самодельного мундштука. Пропитанную никотином бурую трубку ломают, измельчают и делают из этого «табака» самокрутку. От одной затяжки жутко горькой и вонючей «сигарой» из глаз брызжут слёзы, вся камера начинает кашлять и чихать. Едкий дым выползает в коридор, надзиратель тоже давится кашлем и колотит в дверь камеры пяткой большого железного ключа: «Вот я вас!.. Без воды и туалета оставлю!» – грозится вертухай.
Камеры Чёрного озера никогда не пустуют, но встретить здесь кого-то, кроме сокамерников, –