Завидная доля сына очаровывать дворовую шпану к месту ввернутым крепким словцом маму, конечно же, привлекала не в той степени, на какую было рассчитано. Далеко не так, как меня. В то же время упорство предшественницы, мастерицы художественного слова Зинаиды Викентьевны истончилось быстрее носок, если бегать в них по асфальту без обуви. Зинаида же свет Викентьевна ни разу не заикнулась о том, чтобы оставить позиции. При том, что я их бомбил нещадно, гранатами забрасывал и газы пускал. Больше того, мама заметила, что письменность моя стала сближаться с общепринятой. Я перестал отстаивать право устанавливать толщину стекла количеством «н» в слове «стеклянный». Прогресс был отмечен и учителями. В школе о таких, как я, охламонах пустое бы говорить не стали. Дело сказали.
Еще мама знала, что без репетиторской прибавки к пенсии «старой ведьме» нечего было бы пересылать дочке в Мурманск. Та лет десять назад умчалась в далекие края на институтскую практику и застряла. Примерзла. С неоконченным высшим, на пару с юным, еще не оперившимся рыбачком. А чтобы скучно не было – с двойней от него под сердцем. Счастливый отец дождался родов и первым делом сбегал с соответствующими бумагами в военкомат. Отметился, чтобы впредь в армейские жатвы не беспокоили. Ведь не абы как! Кормилец. Пацаны у него. Будущие солдаты. Годик покрутился туда-сюда, потом сгинул без следа. Не в море. Совершенно в другую сторону двинул. Соседка видела его на вокзале с «нездешней, приезжей» девицей. Видно, привычка такая у парня выработалась, или ген какой от рождения скособочен – когда только «нездешнее, приезжее» цепляет. Как «нездешнее-приезжее» «своим-местным» становится, так и интересу конец. Какое ни есть, а постоянство.
Надо сказать, брошенная жена мужу в постоянстве уступила немногим. Она тоже отличилась в деле верности протоптанным тропам. Вдогонку беглецу привела от него на свет еще одного мальчишку.
Зинаиду Викентьевну эта новость настигла по телефону и ожгла поперек сердца. Дар речи куда-то исчез, во рту пересохло, словно промокашку жевала. Дочь даже несколько раз дунула в трубку, решила, что связь прервалась. Тут же пожалела, что ошиблась со связью. Бабушка, сотрясая воздух, заметалась по комнате с телефонным аппаратом в руках. Хорошо, что провод был длинным, иначе обрыв был бы неминуем. Стены дома содрогнулись от ужаса. Никогда он не был так близок к разрушению. При том, что всех столичных градоначальников пережил.
– Чем ты думала?! Тебе сказать? Тогда слушай…
– Мама, не надо, нас разъединят, а я полчаса дозванивалась.
– Гады… И почему не обмолвилась ни словом? Ну, понятно,