Всего один поцелуй. Тара Пэмми

что он делает, нравится мне не больше, чем тебе. Но когда я вспоминаю, в каком состоянии была Анджелина, когда узнала о моем отъезде, я… – на ее глаза навернулись слезы, – я чувствую себя виноватой. До недавнего времени я даже не подозревала, как сильно она ко мне привязалась. Если он выведет свой бизнес из страны, это положит конец всем вашим с Андреасом начинаниям. Поэтому решение может быть всего одно.

      – Я не могу тебе позволить стать няней его дочери, Элли. Разве ты до сих пор недостаточно сделала для нашей семьи и страны? – Выругавшись себе под нос, Никандрос заключил ее в объятия, и она почувствовала, что расслабляется.

      Она, так же как и Ник, знала, что безжалостный испанец не оставил ей выбора. Габриель знал, что она сделает все ради своих братьев. И Анджелины.

      Габриель был хозяином положения, но в жилах Элени текла кровь несгибаемых воинов. Она не позволит этому высокомерному человеку забрать то, что она не хочет отдавать.

      Наконец она пришла к нему, полная праведного гнева. И разодетая в пух и прах.

      При виде Элени Дракос, которая ждала его у лестницы, его пульс участился.

      В лучах заходящего солнца ее волосы отливали медью. Ее губы, подкрашенные нежно-розовой помадой, были словно созданы для поцелуев. В отличие от своих братьев она не обладала ни точеными чертами лица, ни горделивой грацией, присущей королевским особам, но это не умаляло ее привлекательности.

      Свободный подол розового платья доходил ей до колен. Ветер трепал его, и время от времени легкая ткань облегала ее крутые бедра. Корсаж платья был собран на обруч из белого металла, надетый на шею, что давало прекрасную возможность полюбоваться ее обнаженными руками, округлыми плечами и родинкой на ключице. Когда она небрежным жестом убрала за ухо прядь волос, Габриель осознал, что уставился на нее, словно зачарованный.

      Почему ни один мужчина до сих пор не выкрал ее из дворца?

      – Вы на меня пялитесь, мистер Маркес.

      – Я никогда не видел вас в открытой одежде, принцесса. – Он медленно окинул ее взглядом, и на ее щеках проступил румянец. – Вы потрясающе выглядите.

      – И вас это, разумеется, удивляет.

      Ее тон был небрежным, но он уловил легкую дрожь в ее голосе и заметил, что ее глаза расширились, прежде чем она опустила ресницы. Неужели она не привыкла к мужскому вниманию? Неужели ее до сих пор не хотел ни один мужчина?

      Он нахмурился:

      – Удивляет? Что вы имеете в виду?

      – Вы думали, что я приду к вам, поджав хвост, и буду отчаянно вас умолять…

      – Если вы продолжите говорить в таком духе, принцесса, – улыбнулся он, – мне это начнет нравиться.

      Элени смутилась на мгновение, но затем взяла себя в руки и упрямо выпятила подбородок.

      – Я нарядилась исключительно для того, чтобы чувствовать себя уверенно, мистер Маркес. Это своего рода подготовка к войне.