– Что думаю? – За секундную паузу на выразительном лице Кауфмана успел смениться практически весь спектр эмоций. Среди них отсутствовала только радость. – Имеет место громадное несчастье. Могу ли я назвать его причину? Пожалуй, лишь приблизительно. Пугает, почему таки бездействуют контролеры? Вы помните, чтобы они когда-нибудь бездействовали? Вы помните на своей памяти такой продолжительный кризис?
– Вообще не припоминаю даже что-то близко похожее на кризис, – признался я. – Обычно все неприятности со мной случались на турнирах. Вне арены – крайне редко. Да и разве то были проблемы? Так, мелочи… Дома проблем не было никогда. Так в чем же может быть причина?
– Точно не скажу, но, видимо, имеет место целая совокупность неприятностей, случившихся в одно и то же время, – пожал плечами Наум Исаакович. – Иными словами, непредсказуемый форсмажор, против которого оказались бессильны стандартные методы устранения неполадок. Ну хорошо, вот вам пример: предположим, я подавился за обедом крошкой. Ваши действия?
– Стукну вас по спине, – не долго думая ответил я.
– Спасибо, вы настоящий друг, – поблагодарил Кауфман. – Только умоляю: если, не приведи господь, подобное случится, бейте дядю Наума нежнее – он ведь почти тридцать лет как пенсионер. Но вы поступите абсолютно закономерно. Есть причина – тут же появляется следствие. Однако усугубим ситуацию. Предположим, что, подавившись крошкой, я начал дергаться и опрокинул на себя кипяток, а затем поскользнулся, упал и свернул себе шею. После этого вы тоже станете стучать меня по спине?..
Каролина тем временем подошла к печке и водрузила на нее экстравагантную посудину: пузатую, с длинным кривым носиком и изогнутой ручкой. Посудина тут же принялась недовольно сипеть и посвистывать, будто выражала протест против своего нахождения на горячей плите. С каждой минутой доносившиеся до меня звуки становились громче и раздражительнее, и вскоре из отверстия в крышке посудины повалил пар. Кэрри незамедлительно среагировала на это, сняла медного свистуна с печи и принялась разливать по чашкам с уже насыпанным кофе крутой кипяток. Натуральный кипяток, полученный без помощи кухонного комбайна!
Чудеса продолжались.
Опасаясь, как бы приведенный Кауфманом пример с кипятком не воплотился в реальность, я отодвинулся подальше от стола. Дядя Наум рассказывал столь живо и убедительно, что наверняка сумел бы заставить меня бояться даже собственной тени.
– Скажите, в какой отрасли вы несли Службу? – спросил Наум Исаакович.
Вместо меня ответила Каролина:
– Папа, я, кажется, говорила тебе, что капитан Гроулер не был контролером, – сказала девушка. Я с интересом посмотрел на нее – откуда, дескать, у вас, милая, такая осведомленность? – и она, глядя на отца, спешно пояснила: – Помнишь, ты утром уже спрашивал о капитане? Ну, когда у него окно разбилось.
– Да-да-да, припоминаю, – закивал