Взятие монголо-татарами Владимира
3 февраля отряды Бату-хана подошли к Владимиру. Со страхом смотрели владимирцы со стен города. Была зима, но снега за городскими стенами они не увидели. Кругом были всадники, юрты, обозы – черным-черно. Монголо-татары неспешно и деловито приступили к осаде города. Часть их войска отправилась в Суздаль, захватила и разорила его. Стариков, детей и немощных перебили, а несколько тысяч «юных монахов и монахинь, и попов, и попадей, и дьяконов, и жен их, и дочерей, и сыновей – всех увели в станы свои». Нагих, босых, коченеющих от зимней стужи их водили под стенами Владимира, чтобы устрашить осажденных.
7 февраля 1238 года погиб прекрасный город, краса и гордость земли Русской, стольный град Владимиро-Суздальской Руси, с верой и любовью создававшийся святым Андреем, великим Всеволодом и его преемниками. Обгорелые каменные стены Успенского, Димитриевского и Рождественского соборов, Золотых ворот, Спасской и Георгиевской церквей на княжеских подворьях да Вознесенской церкви на торгу высились над громадным пепелищем, которое всего несколько дней назад было великим городом. Такой же участи подверглись четырнадцать городов Ростово-Суздальского и Рязанского княжеств.
4 марта пришел черед великого князя Георгия и русской дружины, спешно собранной им в северных областях, погибших в последней битве на берегах Сити. В страшной сече великий князь Георгий Всеволодович был зарублен монгольским конником. Голова его, по преданию, была поднесена в дар Бату-хану.
1239 год. В руины превращены Чернигов и Переяславль-Русский.
1240 год. Златоглавый Киев, вожделенная мечта русских князей, превратился в пепелище, заваленное трупами, которые несколько лет лежали непогребенными, ибо погребать их было некому.
Древняя Русь застыла над бездной небытия.
Иго
Ранней весной 1238 года по зимней еще дороге к Владимиру (вернее, к тому, что было когда-то Владимиром, цветущей столицей Владимиро-Суздальской Руси), спешно скакал небольшой отряд с князем во главе. Это был четвертый сын Всеволода Большое Гнездо Ярослав. Картины, сменявшие одна другую, могли бы лишить мужества и желания княжить на этой земле любого другого человека, но не Ярослава. Пепелища, непогребенные трупы, обезображенные хищниками, безлюдье… Такой Руси ни Ярослав и никто из русских князей никогда не видывали. И у любого другого, наверное, опустились бы руки и зашлась от горя и отчаяния душа. «Ярослав приехал господствовать над развалинами и трупами, – пишет Н.М. Карамзин. – В таких обстоятельствах государь чувствительный мог бы возненавидеть власть; но сей князь хотел славиться деятельностью ума и твердостью души, а не мягкосердечием»[4].
Б. Чориков. Вел. кн. Ярослав после разорения татарами Руси возобновляет города
И князь Ярослав принялся за дело, не рассуждая и не мешкая. По его приказу собрались оставшиеся в живых, до тех пор жавшиеся к лесам люди. Хоронили убитых,