17. Эко У. Отсутствующая структура: введение в семиологию. – СПб.: Петрополис, 1998.
Глава 4. Парадоксы бытия творческой личности в России
4.1. Русский человек «бездны на краю»1
Творческая личность в ее «горячке», безумии фантазий и страстей уже обсуждалась выше. В этой главе будет рассмотрена философско-психологическая и, что особенно важно, терминологическая контекстуальность «пограничного» бытия творческой личности.
Слово пограничность – сугубо русское, не имеющее буквального перевода на другие языки в силу немалого набора коннотаций, которыми характеризуется его бытование в обыденной и научной речи. Такое слово позволяет выявить и подчеркнуть многогранность и парадоксальность социально-психологической и эстетической проблемы.
Обратившись к словарям, мы выбрали тот английский аналог, но отнюдь не перевод, который наиболее точно соответствует нашему пониманию проблемы и которым мы пользуемся при подготовке аннотаций и других справочных материалов по исследованию.
Часто электронные ресурсы предлагают the borderline, его выдает Yandex в ответ на русское слово пограничность, хотя обратный перевод с английского вместо существительного выдает прилагательное пограничное. Но мы выбрали другой вариант, ибо borderline, скорее, имеет в виду физическую (материальную) границу-рубеж.
Понимая, что русское слово пограничность своеобразно и требует особых смысловых акцентов, мы отобрали варианты толкования другого, более привычного слова – граница. Получили следующее. Border может переводиться на русский язык как ‘граница’, ‘рубеж’, здесь же в качестве дополнительного понятия появляется boundary (ровно с тем же русским значением, а также с дополнительным, утилитарным бордюр и кайма). В разных словарных версиях «отклик» на вопрос о границе та-1 Написано совместно с Т. И. Ерохиной, публикуется с ее любезного согласия.
ков: boarder – ‘граница’, division – ‘разделение, деление’, есть даже line – ‘строка, строчка’.
Наш выбор для перевода не слова, но понятия «пограничность» на английский язык – frontier (чаще всего являющийся переводом русского – «рубеж»). Выбранное нами английское слово ближе к грани, то есть к характеристике не предметной реальности, но психоэмоционального состояния.
Таким образом, русский язык, отражающий ментальные и интеллектуальные реалии, предлагает две не слишком крепко связанные между собой версии пограничности: материальную (прежде всего, пространственную) и духовную (психологическую, эмоциональную, интеллектуальную).
Наряду с привычной работой в поле английских «вариаций» полезно вспомнить и о латинской традиции работы с понятиями. Это дает дополнительные нюансы в семантической характеристике пограничности как культурного феномена.
Латинское Extremis, которым полагаем воспользоваться, придает важный оттенок словосочетанию Homo Extremis (метафорически понимаемому как «Человек пограничный») – это в буквальном переводе не только «граница», но и «край». Такая интерпретация