Государство и право в эпоху революционных преобразований (к 100-летию революции в России). Материалы международной научно-практической конференции. Коллектив авторов

для нужд фронта, что было естественно в условиях мировой войны. Сказывался и значительный износ подвижного состава. В феврале 1917 г. эти трудности усугубили еще и снежные заносы. С хлебом в Петрограде действительно случались перебои, за ним выстраивались очереди, «хвосты» по терминологии того времени. Это непривычно для людей. Как уж тут не вспомнить Великую Отечественную войну и блокадный паек в Ленинграде в 250 г. для работающего и 125 г. для иждивенца, который не всегда можно было отоварить. И те, кому это не удавалось, шли и молча умирали. Кстати, умирали сотнями тысяч. Какие демонстрации? Какие крики «долой!». Люди были объединены общей идеей победы над врагом, соответствующим образом работали пропагандистские и карательные органы. Ничего подобного в годы Первой мировой войны в Российской империи создано не было. Отдельных подстрекателей народного недовольства арестовывали и даже ссылали, однако системной борьбы с провокаторами не было.

      Царское правительство, как и многие россияне в годы Великой войны, видимо, не до конца понимали с катаклизмом какого масштаба столкнулась страна. Не случайно, в самом начале войны многие считали, что она продлиться недолго и вскоре закончится полным разгромом Германии и ее союзников. Жизнь в стране так и не была в полной мере переведена на военный лад, как это произошло, например, в СССР годы Великой Отечественной войны. Известный русский искусствовед и литературный критик Э. Ф. Голлербах, вспоминая Петроград военного времени, писал: «Театры и шантаны ломились от публики, война жирно кормила казнокрадов, вылуплялись неведомо откуда новые меценаты и коллекционеры, бешено кутило тыловое офицерство»[110]. Ни о каком единстве фронта и тыла в этих условиях говорить не приходилось и тот патриотический подъем, который имел место в начальный период войны, был бездарно растрачен.

      Либеральная пресса смаковала каждое громкое выступление представителей либеральной оппозиции в Государственной думе, каждую неудачу на фронте, формируя определенным образом общественное мнение. Ведь цензура фактически отсутствовала. Обыватели упивались всякого рода слухам и пересудам, как впоследствии оказалось большей своей частью не соответствовавшими действительности, касающимся Г. Распутина и императорской семьи. А. Н. Боханов, исследовавший последние годы существования монархии в России, справедливо отмечал: «Обращаясь к истории последних Романовых, приходится буквально продираться сквозь завалы слухов, сплетен, полуправды и откровенной лжи, которые бесконечной чередой обступают и личность Николая, и личность Александры Федоровны, и особенно их отношения с Григорием Распутиным»[111]. В конце концов Распутин был убит, но его убийцы остались практически безнаказанными. Авторитет царя достиг самого низшего уровня. Убийство Распутина и безнаказанность его исполнителей стали своеобразным сигналом к свержению царя и правящей династии, а затем и к расправе над ними. Большая часть газет, так называемая «просвещенная общественность», оппозиционные политические партии делали все,