Кот слишком долго глядел в одну точку не отрываясь. Злокозния обернулась и в ужасе открыла рот – Сардины как раз принялся отбивать чечетку. Рука девочки потянулась к сковородке на столе – и метнула ее с поразительной точностью.
Но Сардинам было не впервой уворачиваться от летящих сковородок. Крысы привыкли, что в них чем-нибудь да швыряются. Сковородка едва успела долететь до середины кухни, а крыс уже обратился в бегство: вот он соскочил на табуретку, затем спрыгнул на пол, шмыгнул за буфет – и тут раздалось резкое, неотвратимое, металлическое «щелк».
– Ха! – воскликнула Злокозния. Морис и Кийт испуганно вытаращились на буфет. – Одной крысой меньше! Я их терпеть не могу…
– Это Сардины, – промолвил Кийт.
– Что ты, это со всей определенностью крыса, – поправила Злокозния. – Сардины в кухню обычно не вторгаются. Ты, наверное, имеешь в виду нашествие омаров в…
– Он просто имя такое себе взял – Сардины: прочел его на ржавой консервной банке и решил, что звучит очень стильно, – вздохнул Морис, гадая, достанет ли у него мужества заглянуть за буфет.
– Он был хорошей крысой, – промолвил Кийт. – Тырил для меня книги, когда меня учили читать.
– Прости, пожалуйста, ты спятил? – уточнила Злокозния. – Он же крыса! Хорошая крыса – это мертвая крыса.
– Эй? – раздался тоненький голосок из-за буфета.
– Он никак не мог уцелеть! Капкан-то здоровущий! С во-от такими зубьями! – воскликнула Злокозния.
– Эй, кто-нибудь? Просто тросточка уже прогибается… – продолжал голос.
Массивный буфет был сделан из дерева настолько старого, что от времени оно почернело и стало прочным и тяжелым как камень.
– Это ведь не крыса сказала, нет? – заволновалась Злокозния. – Пожалуйста, заверьте меня, что крысы разговаривать не умеют!
– Вообще-то тросточка здорово прогнулась, – снова послышался чуть сдавленный голос.
Морис протиснулся в щель под буфетом.
– Я его вижу! Он заклинил тростью зубья капкана и не дает им сомкнуться! Здорово, Сардины, ты там как?
– Отлично, босс! – донеслось из темноты. – Если бы не капкан, я бы сказал, все вообще круто! А я уже упоминал, что тросточка прогибается?
– Да, было такое.
– Так вот, с тех пор она прогнулась еще больше, босс.
Кийт ухватился за угол шкафа и, крякнув, попытался его сдвинуть.
– Да он как скала! – выдохнул мальчик.
– Он битком набит посудой, – растерянно объяснила Злокозния. – Но ведь крысы на самом деле не умеют говорить, правда?
– Отойди с дороги! – заорал Кийт. Он ухватился за задний край буфета обеими руками, уперся ногой в стену и поднатужился.
Медленно, точно могучее лесное дерево, шкаф накренился вперед. Посыпалась посуда: тарелка выскальзывала за тарелкой, словно кто-то картинно и хаотично сдавал дорогущую колоду карт. Некоторые