Но Правительница Гвилберда, опершись на руку сэра Хорварда, только довольно ухмыльнулась в кулак, а болтливый герцог слишком внимательно рассматривал носки своих не особо чистых сапог. Занудис пожал плечами, вскочил в седло и решил: «Быстрее бы доехать до Рейсгарда. Советники правы: Фея у нас с каждым днём все чудней и чудней. Похоже, она и вправду сумасшедшая». Другого объяснения поведению принцессы у него не было.
Светозар подвёл Эвредике коня и галантно помог ей взобраться в седло.
– Надо ехать, а то вдруг эта зверюга надумает вернуться, – сказал он, пристально глядя в ту сторону, где скрылся странник.
– Отъедем подальше, а затем сделаем привал, – внёс предложение Хорвард, рассеянно дёргая волоски у себя из бороды. – Если больше ничего не случится, то утром будем в столице.
Маленький отряд снова двинулся в путь, стараясь поскорее отъехать подальше от места происшествия.
Эвредика более не удалялась от своих спутников и с интересом поглядывала на Светозара из-под опущенных ресниц. С чувством юмора у парня полный порядок. Похоже, с ним интересно будет пообщаться.
Светозар, зорко поглядывая по сторонам, усиленно обдумывал происшедшее. И чем больше думал, тем больше ему всё это не нравилось. Мысли расползались, как тараканы, не давая какого-либо толкового объяснения происшедшему. Да и Фея эта… Не то чтобы он сильно разочарован. Но как-то она не вписывается в созданный народной молвой образ «Великой, Мудрой и Справедливой Феи – Вечной правительницы Гвилберда». То есть, может, она и справедливая, и мудрая, но только он никак не мог предположить, что Величайшая из Бессмертных будет выглядеть как худая девчонка, да ещё постоянно препираться с собственным советником. Неужели ей и правда не одна тысяча лет? Может, она от старости впадает в детство? Нет, не то… Что-то его в Фее тревожило, но что – он никак не мог уловить. Какая-то мысль занозой сидела на краю сознания и никак не хотела оформиться в нечто более конкретное.
2
– Ненавижу этого слюнявого дракона, – простонал Маргелиус, собравшись злобно сплюнуть, но вовремя опомнился. Харкать в гробу, где негде развернуться, – это весьма опрометчивый поступок. – Везде своим пацифизмом достанет.
Когда он перебирал самые фантастические планы спасения из плена, то вспомнил о драконе, который много лет назад служил ему. Памятуя о том, что эти существа живут очень долго, он направил мысленный призыв Лютому – так звали того дракона. Правда, кроме имени, в том исполинском монстре, что служил ему, ничего больше лютого и не оказалось. Но имя и внешний вид дракона наводили немалый ужас на народ. Только перед тем, как приземлиться на нём в каком-нибудь городе, приходилось жёстко инструктировать Лютого, чтобы тот молчал и ни в коем случае не смел ни с кем разговаривать. Потому что стоило этому наивному страхолюду разинуть пасть, как люди начинали сразу как-то странно на них смотреть, а страх