Так он тогда на Лаврова прямо взбеленился:
– Ты что! Ты же работаешь в русском экипаже! Ты что, хочешь, чтобы на тебя косились? Капитан будет первый коситься, когда узнает, что у тебя зарплата будет больше, чем у него. Ты что? Это невозможно! – но потом, чуть успокоившись он продолжал, – Это потом мы индивидуально все с тобой обговорим, ты не переживай, все это будет выплачено. Составим индивидуальное соглашение.
– А у капитана, какая зарплата? – поинтересовался Лавров.
– У капитана 4 800. У тебя 4 500.
Лавров пожал плечами:
– Ну, а если у меня сразу 5 000 будет? Ну, давай, чтобы сразу. Без всяких отдельных бумаг.
– Нет. Мы составим индивидуальное соглашение, в котором все суммы и будут указаны. Подожди пару дней. Юристы его составят, и тогда мы его подпишем, – Молчанов тогда уж очень просил Лаврова, что было на него совсем не похоже.
– Ну, подпишем, так подпишем. Это же генеральный директор обещает, – поверил тогда Лавров на слова Молчанова.
Но когда он прочитал эти пункты, которые они с Молчановым не оговаривали, он просто не знал, что ему делать.
Эту кабалу подписывать? Или послать всё к чёрту и идти к Петровичу, в Фесконтракт, и с ним разговаривать о новом трудоустройстве.
Это опять ещё месяц ждать нового назначения. А какое судно он даст Лаврову? Старье какое-нибудь? А тут – совсем новый балкер. Только со стапелей. Муха не сидела. Он буду первым старшим механиком на нём. И сколько бы лет этот балкер не отработал, в его документах навсегда останется его фамилия, потому что она – первая.
Лавров сидел в размышлениях. Не зная, как ему поступить. Но, надеясь на русский авось он, махнув рукой, подписал эту копию. С неё тут же сняли копию и отдали ее Лаврову.
Он взял эту копию, положил в портфель с общими документами, только с одной мыслью:
– Да будь что будет. Не думаю, что Андрей меня «прокатит». Скорее всего, так оно и будет, потому что уж больно кровно он обещался, что эти 500 долларов будут выплачены обязательно.
Лаврову тут же вспомнилась подобная история, как его хорошего друга Вовку Иванова, точно также «обул» его очень хороший знакомый Салов. Так этот Салов так и не заплатил Вовке обещанных денег, найдя в его работе какие-то недостатки.
Лавров в глубоких сомнениях сложил только что подписанный договор в портфель и двинулся домой. До рейса оставалось два дня. И надо было их достойно провести в кругу семьи. Ведь потом долгие полгода все его близкие будут вспоминать только эти последние два дня.
Через два дня Лавров позвонил Василий Петровичу. Его не было на месте, но Борткин ему сказал, что первая группа должна улететь шестого февраля утром в Пекин. Из Пекина придётся лететь в Южную Корею, в Пусан.
Лавров удивился такому полёту и непроизвольно спросил Борткина:
– А почему не сразу в Сеул, а потом уже в Пусан.
– А по-другому никак не получается. На этот день были