Отворила дверь, и, выходя, споткнулась о чьё-то грузное тело у порога, и едва не упала. То был Ливий. Мертвецки пьяный, в одной рубахе и без штанов, он храпел на весь дворец. Демира толкнула его в бок.
– Ливий! Проснись, Ливий! Король Вирджил Великий умер!
Диво, но вор сразу же открыл глаза и встал.
– Король умер? – осипшим голосом спросил он, глядя на воительницу красными глазами. – Ты что, насмерть его затрахала?
– Оповести людей, – приказала Демира, и это было первый её королевский приказ.
Ливий тяжело поднялся на ноги. Шатаясь, какое-то время тупо смотрел на Демиру, потом ткнул пальцем ей в грудь и сказал:
– Теперь на троне только ты.
Горестная весть быстро разошлась по столице, и пошла дальше, по городам и деревням Руаны. Победное ликование сменилось скорбным плачем. Тихо, пусто было на улицах города. Столица погрузилась в траур. И будто в единстве с людским горем, небо над городом затянуло тучами, и полил холодный дождь. Боги оплакивали короля.
Но настоящая гроза разразилась, когда в тронный зал потянулись вереницы людей, чтобы проститься с правителем. Медленно ступая, шли горожане в тёмных одеждах, склонив голову, к богато разобранному смертному ложу короля. Несли осенние цветы, клали к одру, весь пол подле был усыпан лепестками. Сдержанный плач плыл вверх, под тёмные своды замка. Вирждил Великий был мудрым и справедливым правителем, его любили, его слушали, ему верили. Смерть его стала подлинным горем для его народа.
Подле королевского одра неустанно находились главный министр Дан Лукас, вельможи, старейшины и уважаемые люди города. Когда Демира, так же облачённая в глубокий траур, вошла в тронный зал, Дан Лукас поднялся и, указывая на неё, произнёс:
– Вот убийца короля!
Поток людей остановился. Зал замер, тишина наполнила его. Все, все присутствовавшие здесь повернулись и посмотрели на неё. Демира должна была ответить на брошенное ей обвинение, и она чётко проговорила, глядя в бледное лицо Дан Лукаса:
– Я не убивала короля!
– Когда смерть пришла за ним, ты была рядом! – новое обличение было ещё тяжеловеснее предыдущего.
Демире нужно было защищаться. Народ ждал её ответа, и от того, что она скажет, зависело, станет ли он её народом. Она говорила теперь с ними, хотя взгляд её по-прежнему был устремлён в тусклые серые глаза первого министра:
– Яд отравленной стрелы убил Вирджила Великого, – сказала Демира, – лекарь короля знал.
– После ночи с тобой! – напомнил Дан Лукас. – Ты отняла последние дни жизни короля!
Подняв вверх руку, призывая тем жестом к тишине и требуя к себе внимания, в спор вступил один из старейшин.
– Тяжёлое обвинение требует серьёзных доказательств, – изрёк он.
– Какие ещё доказательства?! – воскликнул Дан Лукас и тут же осёкся, напомнив себе, что находится у одра смерти. – Она провела ночь с королём, и жизнь оставила