Лицо Ильярриэля заполнилось тоской так, словно в мире Ваалдам такого чувства больше не осталось – все оно сейчас было позаимствовано эльфом.
– Ну, и что стоишь, Ильюша? – негромко, и с явной иронией спросил Мастер, вывешивая костюм перед другом, как вьетнамская торговка на рынке – перед придирчивым покупателем, – твой же размерчик – меряй, и покупай. Недорого отдаю.
Казалось, эльф сейчас ляпнет: «А у меня денег нет!». Но он нашел куда более весомую причину, от которой, казалось, слезы вот-вот брызнут из его глаз:
– Он не принял меня, Старший! Он глух ко мне, как…
– Ерунда, – рассердился Глава, – ты просто плохо слушаешь. Точнее – плохо смотришь. Вот – гляди!
Палец Мастера, ухитрившегося держать костюм так же ловко одной рукой, как прежде двумя, ткнул прямо в середину верхней части этого комбеза разведчика-диверсанта. Именно в таком обличье, представилось Шефу, скользили по родным, и вражеским лесам самые грозные воины эльфов. Место, в которое ткнул пальцем Ментальный Мастер, тут же налилось зеленью. Рунный Мастер в груди Александра взвыл от завивсти – такой прекрасной в своей сложности и завершенности Руны он сам создать бы не смог.
– А с помощью Джесси и Умника… Умник, – велел Командир, глядя, как в бледные щеки эльфа возвращается румянец, – перенести рисунок в память – позже изучим.
– «Готово, Шеф!».
Шеф лишь кивнул; он уже снова смотрел в лицо эльфа, с немалой долей самоуважения понимая, что этот не разбужденый Мастер, которому кто-то за что-то закрыл глаза, уши и все остальные чувства в ментальном мире, не видит сейчас Руны; зато он полностью доверяет своему Главе. Который – если сказал, что сделает, значит…
– Сейчас сделаю, – пообещал Александр, когтем того самого пальца ловко уколов в запястье Ильярриэля, и махнув хлынувшей из венки кровью по костюму; по центру Руны.
Глава 4. Стрела, способная убить бога
Мастер отвлекся совсем ненадолго, но и этого хватило, чтобы в структуре клана гоблинов произошли разительные перемены. Может, для клана, который был самым большим по численности в мире Ваалдам, потеря одного члена значила не очень много. Но Бобла не была рядовой гоблиншей. Она, как понял Александр, взвалила на свои старушечьи плечи руководство обширным хозяйством клана. А теперь почти вся истаяла; вместе со своим балахоном, который впору было развеять по миру – точно так же, как гоблины, или само время сметут навсегда на свалку истории то, что осталось от свидетельств злодеяний Гоблы.
– Точно, – вдруг понял Мастер, – ее одежка тоже сейчас превратится в прах, а сама бабулька словно следует за душами тех, кого погубила ее собственная бабка… в шестом поколении.
И на это