Она покорно выпила. Было очень вкусно, но стакан забрали после нескольких глотков.
– Где… я? – спросила Вирджиния, не отрывая глаз от бабочек. Для нее они были символом того, что она пыталась поймать, а может быть, того, что уже было потеряно?
– Ты в моем доме, – ответила женщина. – Я за тобой ухаживаю.
– Тетушка… Элла… Мэй, – запинаясь, проговорила Вирджиния. – Я… теперь… вспоминаю, вы… сиделка. Я… была больна?
– Да, дорогая, очень больна.
– Что… со мной случилось?
– Думаю, тебе не стоит сейчас говорить об этом, – ответила тетя. – Лежи спокойненько. Немного погодя я еще раз дам тебе питье.
– Я хочу… сейчас, – упрямо проговорила Вирджиния. – У меня жажда.
Ей опять поднесли стакан, и она попыталась понять, благодаря какому компоненту этого вкусного напитка сухость в горле пропадает.
– Мед! – сказала она вслух, выпив все до дна. Тетушка заулыбалась:
– И водяной кресс, и сельдерей, и другая зелень.
– Зелень? – удивилась Вирджиния, но она была слишком слаба, чтобы продолжить разговор на эту тему. – Сколько времени… я здесь?
– Давно, – коротко ответила ей тетя.
Вирджиния помолчала. Потом заговорила снова:
– Я пытаюсь вспомнить… Я упала… Произошел несчастный случай?
– Не думай об этом сейчас, – уговаривала ее тетя. – Просто попытайся заснуть.
– Мне кажется… я спала… очень… долго, – пробормотала Вирджиния и тут же заснула, едва успев выговорить последнее слово.
Когда она вновь проснулась, наступил вечер.
Теперь она лежала в доме. Шторы на окнах задернуты – яркие ситцевые занавески, недорогие, но симпатичные. Комната маленькая, с низким потолком, и, хотя на дворе стояло лето, в камине горел огонь. Вирджиния шевельнулась, тетушка тут же поднялась из кресла у камина и подошла к ней.
– Вот ты и опять проснулась, – сказала она. – Хочешь немножко супа?
Вирджиния кивнула. Тетя ее покормила. Суп был даже вкуснее, чем медовое питье. Съев изрядную порцию, Вирджиния почувствовала себя не такой усталой.
– Я рада… видеть… вас… тетушка Элла Мэй, – сказала она, тщательно подбирая слова, как будто ей с трудом удавалось их припомнить. – Я часто думала о вас… но вы никогда… не заходили к нам… в Нью-Йорке.
– Да, дорогая, – мягко ответила тетя.
Вирджиния вдруг вспомнила и разговор на повышенных тонах, и отца, пришедшего чуть ли не в ярость, как часто с ним бывало, когда ему кто-нибудь перечил; и мать, тоже разозленную; и хлопанье дверьми, и то, как тетя Элла Мэй уходила из дома со слезами на глазах, но непобежденная и непреклонная в своем решении.
– Я… помню, – вслух произнесла Вирджиния. – Вы ушли… из дома.
– Да, дорогая, – подтвердила тетя. – Я ушла, чтобы выйти замуж. А к тебе на свадьбу меня пригласила твоя мать.
– Ко мне… на свадьбу! – Вирджиния замерла. Затем