Но тут районный хирург говорит свое решительное “нет”.
Вы тут за клоуна, говорит, меня держите? Пуля шла отсюда туда, а ветка – оттуда сюда, наоборот. И опилки бы в голове остались, сучки там мелкие. А их нет! А есть, напротив, следы пороха и ожог. И пулевое отверстие еще. Не подпишу я вам эту филькину грамоту про дупло во лбу, я свою профессию и себя уважаю. Поищите Буратину и дурака за четыре сольдо в другом месте.
Про четыре сольдо Федор расслышал хорошо и намек понял.
И пошел договариваться о спонсорской помощи прокуратуры районной больнице.
Республиканский прокурор план Федора одобрил и выписал всей прокуратуре премию по итогам года. Премию срочно выдали, потом собрали, посчитали – мало. Тогда прокуратуре выписали премию по итогам года, который вот сейчас, в январе, только думал начинаться. Собрали еще раз – вроде нормально. И торжественно передали в больницу в честь Рождества Христова.
Хирург хмыкнул и написал свое заключение про сучок, попавший в лоб начальнику спорткомитета. Расписал от души, еще и поглумился: навылет ветка никак пройти не могла, она как раз застряла в голове у спорткомитета, и выпиливали ее оттуда высокохудожественно, можно Нобель давать в области достижений медицины или на крайний случай за литературу, хорошо получилось.
А уж после праздников вышла местная пресса с несколькими как бы не связанными друг с другом рассказами: отдельно про то, как спорткомитет пропагандирует ЗОЖ (с портретом героического Степана Васильевича, лютого поборника трезвости), отдельно – про хирурга с большой буквы Х, за что ему отличника здравоохранения вручили с грамотой и памятной медалью, отдельно – про сплоченный коллектив прокуратуры, решивший под воздействием повышенной нравственности пожертвовать свою честно заработанную премию во славу божью под светлый праздник Рождества Христова на спасение души и тела сирых сих в рамках районной больницы, ибо кто, если не мы – с портретом республиканского прокурора.
А амбициозному молодому Федору поручили тихо и быстро разыскать Витька и вернуть помощника прокурора на рабочее место, желательно приведя его в чувство. Витек, как и следовало ожидать, неделю гонял белогорячечных чертей у себя в гараже, Федор его оттуда аккуратно извлек и передал на условиях полного сохранения тайны вкладов спецам районной больнички на предмет кодирования.
Много лет спустя, уже отсидевший Федор встретил Витька в Генке. Витек добро помнил и дал Федору практический совет: все зло в Фединой жизни – из-за того, что он непьющий. И из прокуратуры его поэтому уволили, и посадили за это – подозрительный. Не поспоришь тут, и Федор спорить не стал. Витек спросил между прочим, куда делось тогда его дело, под грифом ДСП, которое хранилось у Федора в сейфе. Судьба его, кстати, осталась неизвестной: при увольнении Федор попытался отдать его смежникам, но те отбрехались. Так и оставил