Глава 3.
Илион сидел у костра, нехотя помешивая палкой догорающие угли. Приближалась ночь, и ему, как всегда, пора собираться в дозор. Но в этот вечер он не спешил.
– Ты грустный сегодня, – заметила Тэра, парившая за его правым плечом. – Что случилось?
Илион оторвался от созерцания огня и оглянулся на голос:
– Это произошло много лет назад. И скоро все кончится…
– Да, – согласилась фея, опускаясь на траву рядом с Илионом. – Это, и правда, грустно.
– И еще я устал. – Он тяжело вздохнул, – я устал так жить…
– Ты Рыцарь. Напомнила она.
– Я не забыл об этом, но не могу один бороться! Их все больше и больше!
– Ты защищаешь людей… С ноткой поучительной гордости в голосе, напомнила Тэра.
– Которые забьют меня камнями при первом удобном случае! – Закончил за нее Илион.
– Они всего лишь простые крестьяне, живущие в страхе. Они боятся собственной тени. – Попыталось защитить несчастных людей Тэра.
– Я знаю, знаю, – Илион поднял руку в знак примирения. – Они относятся ко всем проклятым одинаково. Я привык и не обижаюсь.
– Прости меня, Илион, я не хотела…
– Не за что прощать, Фея, – Илион посмотрел на Тэру черными блестящими глазами, в которых отражался огонь, – Вы ни в чем не виноваты. Если б я не встретил Вас пятнадцать лет назад, то не стал бы тем, кем являюсь сейчас. Меня вообще уже давно не было бы на этой земле…
Они помолчали.
– Мне так надоело сражаться, – немного волнуясь, признался Илион. – Столько лет борьбы и… ничего! Этой войне не видно конца! Я теряю надежду и устал ждать, что когда-нибудь все изменится. Я хочу жить в самой глубокой чаще леса, куда не сможет добраться ни одна живая душа, читать книги, охотиться, снять маску и, наконец, чтоб все забыли обо мне!
Он в сердцах сорвал с лица черную повязку и с отвращением бросил ее на землю.
Фея печально смотрела на Илиона, а он на догорающие угли. Тэра хорошо помнила, как увидела его в первый раз. Он был еще мальчиком, когда Зудана наложила на него проклятье и выгнала из своего дворца. Он скитался в лесу, голодный и оборванный, с изуродованным лицом и телом, но чистой и светлой душой. Он мог выбирать: вернуться к Зудане или стать изгоем, презираемым всеми. Илион поступил, как подсказывало его маленькое детское, но такое гордое не по годам сердце. Он знал, что его ждет, но не мог иначе, это было не в его натуре. Люди презирали проклятых. Считалось, что они приносят несчастье. В деревни его не пускали, на работу, даже самую тяжелую и грязную,