– Хранители уже на следующий день пожалели, что избавились от Неры. Им стало понятно, что они совершили ужасную ошибку убили Фею, хранительницу волшебства, мира людей, их жизней… Со смертью Неры вселилась пустота в их сердца и сумрак в души. А это страшнее голода, болезней, даже смерти. Феи были добром и совестью Ферии. С их уходом остановилась жизнь, осталось лишь существование…
Герман тяжело вздохнул, вспоминая пустоту, которую почувствовал он сам, лежа в поле сразу после гибели Неры. Но продолжил:
Я тогда не думал о таких вещах. Я оплакивал Неру, свою невосполнимую утрату. Мое разбитое сердце остановилось, жизнь закончилась, но я не мог позволить себе уйти из жизни: у меня осталась дочь, мое единственное утешение. Но судьба и тут не пощадила меня: мне пришлось с тобой расстаться. Я не был уверен, что перекресток миров закрыт. Чтоб тебя не обнаружили, я нашел семью и отдал тебя. Это было трудное решение. Я изменил твое имя и сделал все, чтоб они не нуждались ни в чем, отвел глаза их близким и знакомым, чтоб не задавали лишних вопросов. Единственным условием, которое я поставил, было привозить тебя каждое лето погостить к бабушке в деревню, чтоб я мог хоть иногда, издали тебя видеть. Оставался месяц до твоего возвращения ко мне, я начал считать дни, когда смогу забрать тебя, но меня опередили.
– Но папа, – начиная смутно догадываться, Маша смотрела то на отца, то на Илиона, – если меня нашли, значит…
– Ты станешь Феей в день своего рождения, через месяц. Тебя, как ты помнишь, нашел не только он, сказал Герман, кивая в сторону Илиона, но и Зерон, сын Зуданы. И хотел убить. Маша невольно потянулась рукой к шее. К счастью, у него ничего не получилось. Пришло время решать, как ты будешь жить дальше. Нера, стоя на краю гибели, думала не о себе. Своей смертью она оставила единственный шанс вернуть все назад, возродить Ферию. Этот шанс – ты. Но я не буду заставлять тебя или просить выполнить ее последнюю просьбу. Я хочу, чтоб ты сделала выбор сама. Закончил Герман и замолчал, давая возможность Маше обдумать услышанное.
Маша поставила локти на стол и закрыла лицо руками. Казалось, что голова расколется надвое, и мысли выскочат наружу, потому что им не хватает места. Все запуталось, перемешалось, и нет никакой возможности вернуться к началу.
А как меня зовут? Спросила она, очнувшись от своих размышлений.
Миабелика, торжественно и нежно произнес отец необычное для Машиного слуха имя. В переводе с древнего языка магов оно означает «Миром правящая светлая птица».
Миабелика… неуверенно повторила Маша и добавила: красивое имя, но… особенное.
Герман улыбнулся и погладил дочь по щеке:
В Ферии оно не вызовет удивления, но здесь каждый бы задался вопросом, кто нарек тебя так странно. Поэтому я изменил его на традиционное и не вызывающее подозрений «Маша».
Маша утвердительно закивала:
Я понимаю, что ты не обманываешь меня, тихо сказала она отцу после раздумья, но я не могу сразу поверить во все, о чем ты рассказал. Это слишком