Он продолжал что-то говорить, но я его уже не слушала. Его слова о профессии снова ковырнули меня за живое. Денис тоже учился на юриста, но не ради корочки. Он хотел бороться за справедливость, отстаивать права невиновных и обиженных. Он искренне верил, что сможет что-то изменить, если не в мире, то в жизни многих. Но его мечтам не суждено было сбыться. Это просто жестокая судьба, испытание посланное Богом ему, а заодно и мне.
Разговор у нас не клеился. Нас объединяло прошлое, нас объединял Денис, но о нем мы не говорили. А мне хотелось. Я могу часами говорить о нем, как о живом, как о человеке, с которым рассталась буквально пару дней назад, а ведь между нами уже двенадцать лет…
– А книгу ты эту серьезно хочешь купить? – спросил он, указывая пальцем на талмуд с броским названием «Псих или не псих», который теперь лежал на краю нашего столика.
– Почему бы и нет, – пожимая плечами, ответила я.
– Тебе не о чем волноваться. У тебя все хорошо. Как я уже сказал, ты все такая же красавица, как и раньше.
Он приподнял свой стакан с кофе, как если бы это был фужер и собирался со мной чокнуться. Чокаться мы не стали. Натянуто улыбнувшись я снова отвернулась к окну. Речи о том, как я прекрасна и молода, я устала слышать от мамы. Зеркало, что висело в ванной комнате и приветствовало меня по утрам, неустанно убеждало меня в обратном, и ему я верила охотнее. Годы не были добры ко мне, и в свои 30 лет я выглядела даже старше своих сверстниц. Боль и тоска никого не красят…
– Как дела у родителей?
– Все хорошо. У ваших?
– Надеюсь тоже, они уже год как на кладбище.
– Простите.
– Ничего страшного, я уже привыкаю к этому.
– К этому нельзя привыкнуть.
– Да, ты права, я не правильно выразился. Где ты работаешь?
– В благотворительном фонде «Жизнь в руках», но не думаю, что это название вам о чем-то говорит.
– А вот и зря! Вы организовываете горячее питание для бездомных. Я читал про ваш фонд в новостях.
– Мы не только кормим, но еще организовываем ночлег, медицинскую помощь. Есть случаи, когда нам даже удалось вернуть в социальную жизнь людей, подыскав им достойную работу. Мы много всего делаем.
– Молодцы! Я сам был удивлен, узнав, что у нас тоже есть такая организация.
– Мир не без добрых людей.
– Ты еще рисуешь?
– Нет.
– Да ты что?! У тебя так здорово получалось, я был уверен, что у ты станешь художницей, как и мечтала.
– Увы, но не всем мечтам суждено сбыться, – выдавила я, чувствуя как новая волна боли и тоски растекается по венам, пульсируя где-то у самого горла. Рисование было моей страстью. Но вот уже двенадцать лет как я не подхожу к мольберту, не набираю краски, не вожу кистью по холсту. Все это в прошлом.
– Жаль. У меня есть пара твоих картин, которые ты рисовала