Исповедь мадам прорабши. Валентина Ивановна Максимова

ширмы, кровати с пружинными матрацами и точеными шишечками, комоды, платяные шкафы, лавки, скамейки, сундуки, филенчатые двухстворчатые двери, табуретки, если у кого-нибудь в поселке что-то сохранилось из мебели тех лет, то это «его рук дело»; кстати, я на память сохранила две табуретки (правда, осталась одна, на другую упали гаражные металлические ворота, – треснуло сиденье, выполненное из кедра). Вот это качество! Ни одна современная табуретка не выдержала бы такой ударной нагрузки. Зато красиво!. Ах, как же мне надоела шлифовка и пришлифовка сопряженных поверхностей, может быть, по этой причине я осталась равнодушной к мебели. Расчет же за сделанную мебель был один, в современном изречении «жидкий доллар» в виде осветленной браги, самогонки «первака 70⁰» и «жениха-холостяка» (не разведенный спирт, продаваемый в государственных магазинах в четушках с синей наклейкой «Питьевой спирт», градусы не помню). Этого «добра» было – хоть залейся!

      Лесничего, когда были пацанами и пацанками, мы очень любили. У него был здоровенный пес палевого цвета, если сидит на задних лапах, то вся его голова выше обеденного стола. Детей у лесничего не было, и он всегда нам был рад. Ворота во двор «сроду» не закрывались, впрочем, как у всех, если куда уходят, вставляют в проушину щепку, чтобы не мотало полотно воротины на случай ветра, и что никого нет дома. Так этот пес отлично выполнял такую длинную команду: «Поухаживай и пригласи к столу!» Пес быстро подходил к нам (это касалось любого гостя), рьяно снимал головной убор, если таковой был, ложил на лавку, специально поставленную, поворачивал голову в сторону хозяина, тот кивал головой ему, после этого пес ложился вдоль лавки передними лапами в сторону хозяина. Если гость или гости не проходили к столу, то пес поднимался и усаживался на задние лапы у входной двери сзади гостя или гостей; если места было мало для того чтобы сесть, то он своим туловищем отодвигал гостей; если и в этом случае гость или гости не проходили к столу, то хозяин объяснял: «Придется проходить, он просто не выпустит, и я ничего не смогу сделать». Когда гости проходили к столу, пес ложился возле хозяина. По команде «Проводи!» пес садился на задние лапы. Если гость или гости по какой-то причине задерживались с уходом, то он грозно взлаивал три раза: всем было понятно, что надо уходить, а так пес был добрым, с ним можно было валяться, обниматься, это было так умильно и забавно, что к этому лесничему мы бегали «надо и не надо». Когда же он ехал на лошади, то этот «милый пес» никого не подпускал ближе двух метров, даже нас. Если кто-то нечаянно приближался, он начинал рычать, оскалив зубы. После зимы, перед линькой, мы чесали его; с него было столько шерсти, что хватало на две пары охотничьих носков.

      В первый же выходной день после зимних школьных каникул отец с лесничим выехали в лес, чтобы определиться на месте: сколько надо заготовить леса и дров, и пометить размер делянки. Оказалось, что кроме дров, леса должно хватить на «времянку», дом, баню и стайку для коровы. С этого времени я лишилась всех выходных