– Второй день! Прекрасно. Значит, это вы по незнанию. Уверен, что если вы обратитесь с этим вопросом к вашему непосредственному начальству, то оно безоговорочно разрешит мне курить здесь, на открытой террасе. Потому что такова воля клиента, а она, как известно, закон. Который в данном случае выше того идиотского антитабачного закона, который некогда приняла наша, несомненно, уважаемая, но не всегда мудрая Госдума. Согласны со мной? Вот и чудно! Жду вас с кофе, блинами и пепельницей. Да, чуть не забыл! Раз уж я к вам зашёл, и вы так любезны, что разрешили мне курить, принесите заодно пятьдесят грамм коньяка.
– Какого?
– Плохого не нужно точно. «Мартель» есть у вас?
– Да.
– Вот и принесите.
Он благосклонно кивнул. Официантка Таня улыбнулась более уверенно и отошла от стола. Сыскарь посмотрел ей вслед, с усмешкой отметил, что амплитуда покачивания бёдер у девушки за последние несколько минут стала гораздо замысловатее, и подумал, что заказывать в кафе французский коньяк, который с вероятностью пятьдесят на пятьдесят окажется подделкой, но заплатить за него придётся, как за настоящий – чистое пижонство. А, чёрт с ним. В конце концов, если разобраться, он и есть пижон. Не такой, что пробы ставить негде. Но не без. Иначе зачем бы ему таскать на безымянном пальце левой руки золотой перстень-печатку с изумрудом, подаренный не кем-нибудь, а самим государем-императором Петром Алексеевичем Романовым?
Он глянул на перстень. Солнечный луч, пробившись сквозь листву, заставил сиять изумруд с выгравированным изображением Петра Первого, сидящего на троне в царской одежде со скипетром и державой в руках. Андрей знал, что написано по золоту вокруг камня: « Царь и Великий князь Петръ Алексеевичъ всея России».
Круто. Правый берег Енисея может обвалиться от зависти. Таскать на руке такую цацку… А с другой стороны, почему бы и нет? Всё равно доказать, что перстень настоящий, невозможно. Сам же камень, золото и работа хоть и стоят денег, но не заоблачных.
Официантка Таня принесла кофе, пепельницу и коньяк. Андрей отпил глоток коньяка (нормальный «Мартель», повезло), запил кофе (горячий, чёрный, сладкий, что ещё надо?), закурил и стал вспомнинать, как год назад вместе с новым своим товарищем Симаем пил кофе в подмосковном имении князя Василия Лукича Долгорукого и слушал историю о молодой княжьей воспитаннице Дарье Сергеевне и французе Бертране Дюбуа, состоявшем на службе у царя Петра Алексеевича. На дворе стояло лето одна тысяча семьсот двадцать второго года, и он, Андрей Сыскарёв, выходец из двадцать первого века, всё надеялся, что спит или всё происходящее ему блазнится; наваждение вот-вот пропадёт, и он снова окажется в своём времени.
Но – не пропало.
Пришлось многое повидать и через многое пройти – такое, что, как он думал раньше, существует только в кино и книжках, прежде чем «государев колдун» Яков Вилимович Брюс сумел вернуть его домой. А заодно перебросил туда и Симая Удачу, беспечного московского