Индейское лето (сборник). Евгения Перова

не мог. Вышел на кухню, посмотрел на часы – было около четырех. Попил из чайника – прямо из носика, нашел сигареты. Почти пять часов, пока не встали Лера с Антоном, он провел на кухне: ходил из угла в угол, словно заключенный в камере, курил в форточку, доел последний кусок Лериного торта, выпил целый пакет яблочного сока, обнаруженного в холодильнике, и думал. В конце концов, он смирился. Что ему сказала Лёля? Жить, как получится? Что ж, только это Глебу и оставалось. И дело было даже не в том, что Саша – девушка его сына и по возрасту годится Глебу в дочери! Глеб не мог не осознавать, что чувство его безответно и безнадежно. Не стоило ни на что надеяться и ни о чем мечтать. Да и достоин ли он любви такой необыкновенной, прекрасной и чистой девушки, как Александра?! Глеб старался понять, вынесет ли, если Антон с Сашей решат пожениться – говорить об этом, конечно, еще рано, пусть сначала получат образование, но все-таки! С одной стороны, тогда он сможет часто видеться с Сашей, а с другой… Нет, об этом лучше не думать.

      Тут на кухню вышла проснувшаяся Лера, увидела Глеба, потом странный натюрморт на столе и изумилась: пепельница с грудой окурков, блюдце с крошками торта, пустой пакет из-под сока и горка мандариновых шкурок – мандарины Глеб тоже машинально доел.

      – Ты давно встал? А я-то думала, проспишь до полудня…

      – Ну да, что-то не спалось, – сказал Глеб и поспешно поднялся, не в силах разговаривать с женой. – Пойду-ка я прогуляюсь, пожалуй.

      – Мусор захвати! – крикнула ему вслед Лера, зажигая газ.

      Глеб захватил. Потом прогулялся – конечно, на Плющиху. Он не знал, в каком из бывших домов Ливерса живет Саша, поэтому обошел их все и постоял в каждом дворе, сам не зная зачем. Поплелся обратно. Ощущение счастья выветрилось окончательно, и душу заполнила тоска, и с ней – он знал – теперь придется существовать всю жизнь.

      Оказалось, что у этой тоски есть имя, о чем Глебу рассказала Лёля, которая знала все на свете. С ней одной Глеб мог разговаривать о Саше. Когда совсем становилось невмоготу, он приезжал в Бирюлево, и они с Лёлей устраивали праздник саудади. Так именовалось на португальском языке сложное чувство, хорошо знакомое обоим, которое объединяло в себе светлую печаль, сожаления по утраченному, тоску по несбывшемуся и ощущение мимолетности счастья.

      К этому времени Лёля уже не встречалась со своим Леонидом, хотя любила его по-прежнему: жизнь как-то растащила их в разные стороны. Писательство стало ее отдушиной, и Глеб иногда завидовал Лёле, способной проживать множество жизней вместе со своими героями.

      Антон и Саша окончили школу и поступили в Пединститут – Антон на платное дневное отделение, а Саша на бюджетное вечернее. Днем она работала в районной библиотеке – совсем рядышком, на Новодевичьем проезде, напротив пруда. Глеб теперь встречался с Сашей гораздо чаще: он читал лекции второму курсу вечерников, в первом семестре следующего года вел у них семинар, так что обязательно виделся с Сашей раз в неделю и иногда