Через звезды – к терниям, или Есть ли смысл жизни на Марсе?. Алексей Валентинович Борисов

в полете к другим планетным системам с целью освоения тех из них, которые пригодны для жизни, должно участвовать несколько поколений космонавтов. Это должно быть, иными словами, целое общество, целый мир в миниатюре, в котором люди могли бы естественнейшим образом рождаться, жить и умирать. Мало того, для того, чтобы группа людей стала жизнеспособным сообществом, так сказать, цивилизацией, а не просто скоплением двуногих, чтобы она не деградировала и не вымерла, эта группа должна иметь определенный нижний предел численности своих членов, и этот предел, по оценкам ученых, социологов, отнюдь не низок – несколько миллионов. Если мы отправим в космос меньшую группу, то она, по истечении некоторого срока существования, повернет в своем развитии обратно, деградирует, забудет навыки и знания, может даже вымереть.

      – Верно глаголешь, – поддакнул «Королёв XXI века». – Еще Айзек Азимов или Пол Андерсон, кажется, писали про это.

      – Так отправим же их всех в космос! – раскинув руки подобно Христу над Рио-де-Жанейро, вскричал Кирилл Кириллович, обращаясь к широкому бронированному биоволокном стеклу, обращенного к шири космодрома и дали палаточного лагеря за ним. – Я брошу клич: кто хочет в космос, к новым мирам, прочь с этой Земли, которую мы уже переросли, к новым планетам, чтобы осваивать и заселять их! Нам нет места на нашей старухе-Земле – так найдем его во Вселенной! Это вдохнет жизнь в миллионы отверженных, вся беда которых в том, что у них есть это величайшее сокровище, дарованное человеку – устремленность вперед, но нет возможности к движению. Пусть борются и побеждают, пусть чувствуют себя людьми! Они более не изгои этого сытого мира – нет, они первопроходцы, пионеры, освоители космоса!

      Вот только сможете ли вы, технари, построить такую космическую колыбель для нового человечества? Вы, которые ублажаете единицы, сможете ли вы служить миллионам? Сможете ли вы создать корабль, который примет несколько миллионов человек со всем необходимым для их регенерации в течение сотен, а, может, и тысяч лет, и который будет способен донести их до иных планетных систем с условиями, пригодными для жизни?

      За время этой речи с Иванцова сошло его напускное легкомыслие, и он даже на секунду задумался и почесал за ухом. Пока Бобров распалялся и брызгал слюной, он уже успел кое-что прикинуть, и теперь его волновала не столько техническая, сколько финансовая сторона вопроса. Начав четыре десятка лет назад простым инженером, ныне он был одним из крупных пайщиков НКК, и все, что он сотворял в роли генерального конструктора космических кораблей, так или иначе отзывалось на его кармане. И под рулады старого школьного товарища в его мозгу начинали вырисовываться контуры отнюдь не хилого гешефта. Весь вопрос состоял в том, удастся ли поднять такую махину? Вкачать под соусом «самого грандиозного космического проекта в истории человечества» большую часть бабла, обращающегося в стране, в НКК?

      – При должном подходе нет ничего невозможного, – пробормотал он, отвечая на вопрос Боброва, но на самом деле выговаривая вслух свои