– Вы же сами сказали, чтобы за религию…
– Конечно! Но мы пока оставим историческую тему. Никто не знает, как все там было, в древности. Только при очень, очень большом бюджете можно снять кино так, чтобы за экшн-эффектами никто не заметил бы подмены правды, ложного толкования непредсказуемого прошлого страны.
Перейдя трамвайные пути, продюсер и творец неспешно вошли в Александровский парк.
– Любую новую религию везде и всегда насаждали огнем и мечом, – продолжал просвещать собеседника Дэвид, – чей Бог победил, тот и прав, а поверженных не жалко, особенно каких-то там людей. Боги Эллады против Титанов… Амона Ра в кровавых репрессиях в Египте сменил Атон Ра… Против Даждь-бога, Стрибога и других славянских богов выступил новый Бог христиан, тоже с оружием в руках. Не желавшим предавать Веру предков пускали кровь так, что Днепр краснел. Корни древнеславянской религии в России выжигали чуть ли не до восемнадцатого века. Власти предпочли восточное христианство за красоту его храмов и обрядов, хотя Бог вам скажет, что молиться можно где угодно.
При этих словах с одной стороны теплом пахнуло, а с другой холодок набежал и поэтому крохотный вихрь образовался и припустил по аллее парка, кружа пылинки и мелкий мусор, а потом вдруг спрятался где-то под скамейкой и затих. Остановившись, собеседники с интересом проследили за этим весенним явлением. Иван с улыбкой, а Дэвид с тревогой, почему-то возникающей в нем во все время прогулки.
– Так, о чем я?
– Об обрядах и храмах, – напомнил Иван.
– Да, вот что странно, когда при социализме закрыли храмы, куда-то подевались и священнослужители. Если веруешь, ты можешь собрать свою паству для моления где угодно – хоть в лесу. Разве для этого обязательно нужно здание с куполами, с позолотой? И сейчас церковь отчаянно бьется за недвижимость.
Тут Дэвид осекся:
– Постой! Ты куда-то не туда направил мои размышления. Мы с тобой должны говорить о сценарии фильма для поддержания Веры. Так вот, для меня сейчас ясно, что на съемки исторической правды клерикалы денег не дадут. Надо искать другой сюжет. Хотя, так хотелось бы снять «Житие протопопа Аввакума». Вот где правда и страсти!
Слева от собеседников возвышался Балтийский дом, рядом Планетарий, а на внушительном здании прямо перед ними зазывала на свои представления надпись «Мюзик-холл». Вдалеке были видны палевые стены Петропавловки. Дэвид остановился.
– В моем детстве никакого «Мюзик-холла» не было, а был мой любимый кинотеатр. Знаете, как назывался?
– Как?
– «Великан». Здесь меня и всосало в кино. Оно стало моей жизнью, моим Богом.
На этих словах Дэвид Розгир снова почувствовал дрожь в коленях, будто шел по канату, натянутому выше «Великана». Он даже запрокинул голову, чтобы не смотреть под ноги и увидел шпиль Петропавловского