Вызревает белая фасоль.
Обожал фасольку дон Алонсо,
Да ещё зелёный тонкий лук,
И спешил, когда садилось солнце,
С той фасолькой скушать лука пук.
Но судьба иной не знала цели
Ни потом, ни прежде, ни теперь,
Не оставив на ночь в окнах щели,
Точно так же затворил он дверь.
Ни один из тех интимных звуков
Разбудить не смог Алонсо вдруг…
Угорел от собственных же пуков,
Чем поверг всю Мексику в испуг.
Кандидату С. Б.
Как бедный генеральский шурин,
Удачно выдавший сестру,
Товарищ светел, не нахмурен,
Подобострастней кенгуру.
Его улыбочка – загадка
Для тех, кто ставит на него.
Быть на сносях, наверно, сладко,
Когда не знаешь от кого.
Частушки
Не читал Федюха «Плаху»
И не слухал Гилельса.
Тискает свою Дуняху
За краюху «Сникерса».
Объявили: с неба падать
Будет станция «Восток».
Ночь провёл я под кроватью,
Сунув голову в горшок.
Клаустрофобия
Страх закрытого пространства
Мной не будет пережит,
Вот спешу пивком догнаться,
Да боюсь, что бар закрыт.
Доказали вновь британцы,
Что здоровье перетрут
Не веселье, ром и танцы,
А безденежье и труд.
Что у тёщи твоей было,
Так внезапно померла?
Пустяки, кладовка с мылом
Да немного барахла.
Мат как облако над раем
От инфаркта сбережёт.
Мать не нашу вспоминаем
Разве только в гололёд.
Вот стучит соседка в дверь,
И с порога руки в боки.
Я сегодня продал дрель
И пою под караоке.
Штирлиц ел картошку.
Пел про эсэсер.
Вдруг не понарошку
Кто-то стукнул в дверь.
Пистолет начищен,
Взгляд как у совы.
Настежь дверь: «Дружище!
Холтоф! Это вы?!
Кто из нас с приветом?
Ошалел совсем.
Грудь прикрыл жилетом,
На макушке шлем?»
«Нет, штандартенфюрер,
Холтоф не дурак.
Я хочу без дури
Кушать ваш коньяк!»
На приёме пара дам.
Доктор молод, лих.
«Раздевайтесь!» – он сказал
Младшенькой из них.
«Доктор… Нет… Больная вот…
То есть как бы я-я-я-я».
«Вы? Тогда откройте рот
И скажите: а-а-а-а-а!»
Врач, как менеджер над мором
Кто-то медлен, кто-то быстр.
Пессимист приедет скоро.
С опозданьем – оптимист.
Взяв мешок и собачонку
В лодку-плоскодонку,
Далёко глядит в сторонку
Мрачный мужичонка.
На холопа глянув