– Крепко ли оба спят, о Азиза? – спросила вторая джинния.
– Пока мы не разбудим их, они не проснутся, о Марджана, – отвечала Азиза. – Ну вот, они лежат рядом и мы можем наконец сравнить их и сказать, чьи качества превосходнее. Взгляни, мой возлюбленный подобен обрезку месяца, и это про него сказал поэт:
Поклянусь щекою и уст улыбкой прекрасных я,
Нежной гибкостью и стрелою взоров клянусь его,
Белизной чела, чернотой волос поклянусь его
И бровями, что прогоняют сон от очей моих.
– Стихи поэтов – это стихи поэтов, и не более того! – возразила Марджана. – Если нам они понадобятся, мой возлюбленный не станет припоминать то, что было до него, а сам сочинит их сколько надо. Он истинный лев пустыни, копье пророка, непобедимый боец. Он не дитя, которое проснувшись, плачет от страха и просится к матери. Он – мужчина, наилучшее создание Аллаха, о Азиза. Возможно, через несколько лет и этот мальчик милостью Аллаха тоже станет мужчиной.
– Ты ошибаешься, о злоречивая! – воскликнула тут Азиза. – Я своими глазами видела, как этот мальчик, совершенный по утонченности и изнеженности, поражал суровых воинов и саблей, и стрелами своего лука! Я не стану называть его львом пустыни, но давай дадим им обоим сейчас боевых коней, и кольчуги, и оружие, и выпустим их на ристалище, и тогда поглядим, твой победит или мой!
– И не жаль тебе этого ребенка? – ехидно осведомилась Марджана. – Ведь мой возлюбленный поразит его одним ударом и меч выйдет, блистая, из его спины!
Они еще какое-то время ссорились и пререкались, а я из природного любопытства повернула голову и незаметно поглядела, что это за лев пустыни и образец доблестей лежит со мной рядом.
И я увидела лицо из тех лиц, что поражают женщин и девушек, подобно копью пророка, и обладатель этого лица был воистину лев пустыни, покоряющий доблестных и уничтожающий соперников. И у него были брови, подобные изогнутому луку, и зубы, подобные жемчугу, и он был заметнее, чем знамя над воинами, и глаза у него были черные, и мускусом веяло от его дыхания. И он тоже искоса смотрел на меня.
– О Аллах, за что ты посылаешь мне такие сны? – прошептал этот человек так, чтобы я могла услышать. – Ведь мне опять придется натягивать кольчугу, и садиться на спину коня, и догонять, и поражать, и нет спасения от этого бедствия!
– Кто ты, о человек, принесенный джиннией? – спросила я. – И что значат твои слова о снах, конях и кольчугах?
– Я купец из купцов Басры, о юноша, – отвечал он мне. – И имя мне Ильдерим. И Аллах покарал меня любовью джиннии, и она насылает на меня диковинные сны, и приходит ко мне под видом прекрасных девушек, и я наслаждаюсь ею, а потом вдруг просыпаюсь в своей постели, и оказывается, что все это – пучки сновидений. Но эта безумица, джинния Азиза, еще не приносила мне такого юного