Да заткнись ты!
Завтра второй день турнира. Насчёт возвращения на арену я не беспокоился – всех гладиаторов перенесёт телепортационное заклинание, связанное с нашими кольцами. Сделано это специально, чтобы никто из нас не сбежал, приди кому в голову подобная мысль.
Я стянул с себя куртку, перекинул через спинку стула. Туда же отправился снятый с плеча рюкзак. Сняв сапоги, поставил рядом с кроватью. Облегчённо вздохнув, завалился спать.
* * *
Белоснежные крылья бережно укрывали спящего гладиатора. Обнажённая Найрин всем телом прижималась к спине Шаина. Нежные пальцы ханиры гладили землянина по волосам. Но на большее верная слуга не рассчитывала – её дерзость и так пересекла границы дозволенного. Если Шаин не хочет принять её любовь, она не станет навязываться. И уж тем более, пока он спит, укрытый её аурой света, делать нечто непозволительное она не будет. Конечно, от кошмаров защита ханиры не спасёт – уже пробовала. И тут же возвращалась на место, превратившись в татуировку каргана на предплечье господина, стоило почувствовать, что он близок к пробуждению из-за очередного страшного сна.
– Но хотя бы так я буду оберегать тебя, пока ты спишь, – прошептала Найрин, уткнувшись носом в чёрные волосы землянина.
– Лицемерка, – усмехнулась стоящая у изножья кровати тёмная фигура. Её силуэт скрывался в полумраке комнаты, почти сливаясь с тенью. – Ты ведь удовольствие получаешь от такой близости.
– Даже если так, Садара, что с того? – обидчиво прозвучал голос ханиры. – Завидуешь, плётка потаскушная?
Фигура двинулась вокруг кровати. Три изогнутых рога, венчающие голову викары чёрной короной, матово блеснули в бледном свете луны.
– Честно? Да, завидую, – Садара осторожно подошла к окну. Скрываясь за стеной, глянула через пыльное стекло на улицу – снаружи тихо. Только ветер чуть подвывает, гоня по ночному небу кляксы облаков. – Но я не могу укрывать его вместо тебя, сучка пернатая. Моя тёмная аура сделает его кошмары ещё страшнее. А твоя… хотя бы смягчает.
Садара вздохнула, развернулась, качнув водопадом чёрных волос. Янтарные змеиные глаза демоницы уставились на обнимающую господина ханиру.
– Я люблю его не меньше тебя, Найрин. Но нам обеим надеяться не на что. Он любит других. Мы для него всего лишь оружие, инструмент для достижения цели.
– Я в это не верю, – ханира зажмурилась, сильнее сжимая объятия. – Ты знаешь, как он к нам относится. С уважением и почтением, даже несмотря на то, что мы его слуги.
– Мне этого мало… – раздвоенный чёрный язык викары высунулся наружу, задрожал; лизнув воздух, втянулся обратно. – И тебе тоже, Найрин.
– Он эту Фахису… – ханира обречённо вздохнула. – Я даже на такое согласна.
– А ещё говорит, что я потаскушка, – Садара усмехнулась, в глазах блеснули хищные огоньки.
– Будто ты такого бы не хотела, если господин взял бы тебя так же, как и Фахису.
Улыбка