Когда на низкой сцене, играя мышцами, появился дружок Габи, Генри, встав из-за столика и подойдя к сцене, крикнул: «Эй!» – и поманил стриптизера пальцем. Стриптизер, похоже, не узнал Генри и, приняв его за одного из своих поклонников, подошел к нему с радушной улыбкой и, приняв картинную позу, продемонстрировал свой бицепс. Генри потрогал бицепс, сказал: «о!», а затем хлопнул стриптизера по накачанной ягодице и засунул ему в плавки двадцатифунтовую купюру.
Генри уехал из ночного клуба в приподнятом настроении, вызванном отчасти несколькими порциями отменного виски, а отчасти – чувством превосходства над стриптизером.
Но Генри чувствовал себя свободным и счастливым ровно сорок семь минут, то есть столько, сколько нужно было, чтобы доехать от клуба до ворот особняка, где его встретила вышедшая из своего красного «ягуара» Молли Старк.
– Только ничего не говори мне о Габи, – вместо привета сказал Генри.
– Генри, дорогой, неужели ты действительно думаешь, что я помчалась к тебе ночью, без предварительного звонка, без шофера, чтобы поговорить об этой овечке?
– Надеюсь, нет, но кроме всего прочего, я думаю, что любое дело вполне могло бы подождать до утра.
– Не будь невежливым, Генри. Хотя бы сделай вид, что ты мне рад и пригласи на рюмочку ликера.
– Я тебе рад, – улыбнулся Генри. – Зайдешь ко мне на рюмочку ликера?
– Спасибо, дорогой, не откажусь.
Охранник, открывший ворота, весьма удивился, увидев, как хозяин любезничает с той самой наглой дамочкой, которая час назад устроила скандал, требуя пропустить ее в особняк, несмотря на вежливое объяснение, что это невозможно, так как хозяина нет дома.
– Ну, и что же случилось? – спросил Генри, когда они с Молли оказались в кабинете. – Ты пришла предупредить о близком конце света, или произошло нечто еще более