А сейчас Туров сидел у себя на диване, напротив него в кресле, употребив изрядную порцию бурбона, заливался соловьем Добрягов, пытаясь донести до заблудшей души своего собеседника истинное толкование Священного Писания:
– Так вот, прикинь, – Добрягов загадочно улыбнулся, – является к нему архангел Михаил, нет, Гавриил, хотя… точно не помню, но факт, что кто-то из этих ребят, и излагает, мол, твоя жена понесет и родит. А тот: как так? Она ж, дескать, уже не может, пенсионерка давно, девяносто пять ей уже минуло… Прикинь? А архангел смотрит на него, как на идиота, и говорит, мол, иди домой!
Туров слушал вполуха, улыбался. Время от времени кивал головой, но мысли его были далеко.
Конечно, пожар и смерть старухи выбили его из колеи и он стал действовать на эмоциях, так нельзя: надо было сначала позвонить в Лондон Молли, выяснить что к чему, а потом уже гоняться за этим придурком Добряговым, но, с другой стороны, он вовремя его нашел. Этот Добрягов мог затеряться, просто исчезнуть, и задача усложнилась бы. А Молли и сейчас позвонить не поздно.
– Вот ты, вроде бы приличный человек, на тачке крутой ездишь, дома у тебя всего полно, напитки вон какие дорогие, а самой необходимой вещи нет! – Добрягов щелкнул языком и сокрушенно помотал головой.
– Какой такой вещи? – спросил Туров, протягивая руку к телефонной трубке.
– А сам догадаться не можешь? – лукаво прищурился Добрягов. – Иконы!
– Погоди минутку, мне нужно сделать один звонок. Помолчи минут пять, не мешай.
Добрягов налил себе в стакан еще немного бурбона.
– Эх, Сань! О душе подумай!
Туров нашел на автоответчике сообщение Молли и посмотрел на часы.
Восемь вечера. У них пять. Может не оказаться дома. А впрочем…
Когда Туров заговорил по-английски, Добрягов бросил на него изумленный взгляд:
– Во даёт! Лопочет, как по-русски. Надо же, английский выучил, а «Отче наш», поди, и не знает!
Бутылка была под рукой, позволив его жаждущей общения душе скрасить вынужденное молчание.
Туров между тем закончил разговор.
Да, Молли сама ничего толком об этом художнике не знает. Из России привезли портрет английской королевы, а где точно этот портрет был приобретен – неизвестно. Она думала, что в Москве. Но ей не приходило в голову, что Россия – это не только Москва. Ладно, хотя бы известно, что этот Рыжов продал портрет английской королевы.
– Ладно, дорогой друг, – сказал Туров Добрягову, – иди-ка ты отдыхать, завтра надо собираться, поедем в Суздаль.
– Не-е, отдыхать еще рано, время детское, да и не привык я спиртное оставлять, чтоб не искушаться с самого утра. Что мне собираться? Я на подъем скорый! А спать ты меня отправляешь, потому как бесы тебя одолевают, не хочешь ты слушать мои правильные речи, душа твоя в сумерках заплутала, и я тебе послан, – Добрягов поднял палец, – чтобы ты наконец понял: не туда идешь, не за