– Если нет дома, подождем немного. Ты ведь не торопишься?
– Нет.
Безошибочно определив квартиру, в которой живет художник, Туров кивнул в сторону обшарпанной двери, с металлической накладкой вокруг замка, видимо скрывавшей последствия недоразумений с ключом.
– Эта?
Антон кивнул:
– Ага.
Туров нажал на кнопку звонка. Звонок не работал.
– Если он дома, то дверь открыта, – поспешил сообщить Антон.
Повернув дверную ручку, Туров осторожно надавил на нее. Дверь не открывалась.
– Нужно сильнее, – Антон толкнул плечом.
Дверь, действительно, оказалась не заперта.
– Коля! Ты дома? – крикнул Антон в полумрак прихожей.
– Кого там черти принесли? – послышался хриплый бас. – В собственной берлоге покоя нет!
– Коль! Так войти-то можно?
– Заходи, раз приперся.
Туров и Антон зашли в квартиру. Навстречу им вышел хозяин. Туров тут же мысленно окрестил его Распутиным: двухметровый детина с взлохмаченными черными волосами и неухоженной редкой бородой. Он был в фартуке, в руке кисть, на кончике носа – круглые очки в тонкой позолоченной оправе без одного стекла.
– А, это ты? – сказал он, увидев Антона. – А кто с тобой?
Туров поспешил представиться:
– Александр. Здравствуйте, мы к вам по делу.
– Дела у прокурора. Чего надо? – неласково спросил хозяин.
– Коль! – засуетился Антон. – Ну мы же не с пустыми руками, – он достал из внутреннего кармана куртки пол-литровую бутылку дешевой водки.
Туров с удивлением посмотрел на Антона, а хозяин посторонился, пропуская гостей:
– Проходите.
Антон двинулся первым, за ним Туров.
Комната была небольшой. Или просто казалась такой из-за развешанных по стенам картин. В основном это были натюрморты и пейзажи. Все картины были тщательно прорисованы, в массивных деревянных рамах; чувствовалось, что автор относится к своему творчеству с любовью.
Мебели в комнате почти не было: резной, по всей видимости антикварный, комод, на котором горой лежали книги и пластинки; узкая тумба с водруженным на нее граммофоном; небольшая тахта, обитая потертым зеленым бархатом, да пара заляпанных краской деревянных табуретов.
Посреди комнаты на мольберте стоял подрамник с незаконченной работой. Это был лесной пейзаж. Туров улыбнулся: похоже, такому таланту, как Коля, совсем необязательно ходить на пленэры.
Указав пальцем себе на глаз, Туров незаметным кивком спросил у Антона, мол, чего это он? «Да у него один глаз видит хорошо, а второй – почти не видит», – шепнул Антон.
Хозяин тем временем деловито перенес из угла комнаты на середину свободного пространства табурет, постелил на него газету и достал из тумбы три стакана и начатый лимон на блюдце.
– Это хорошо, когда заглядывают воспитанные люди, а то такой народ ходит неконкретный, всё норовит на халяву. Наливай!
Антон открыл бутылку, налил водку в два стакана, кивнув в сторону Турова:
– Он