– Во флоте, – поправил я.
Орленко не остался ночевать в комнате.
– Обиделся? – недоумевал я.
– Да нет, – разъяснил Сазиков. – У него невеста в городе, заявление подали – скоро свадьба.
– А я подумал, он баб ненавидит.
– Одно другому не мешает, – заскрипел пружинами кровати Боков, устраиваясь почивать. – Тёзка, песенку на ночь.
Сазиков достал гитару с антресолей, сел в трусах на кровать по-турецки и запел, безбожно фальшивя аккордами.
– На горе у реки лес зелёный шумит
Под горой за рекой хуторочек стоит.
Боков:
– Пой, старшина.
И сам запел:
– В том лесу соловей звонко песни поёт
Молодая вдова в хуторочке живёт….
Фаина Георгиевна заявление моё приложила к приказу о зачислении в группу ДПА-130. Отправила в моментальное фото за фотографиями на студенческий билет, зачётку и ещё для пропуска на кафедру, куда действовал особый пропускной режим. А ещё с дополнительными печатями он (пропуск) открывал двери на военную кафедру и в корпус «V», где стояли узлы и ступени настоящих космических ракет. За одной печатью отправился в третий корпус – только что отстроенное, но ещё не полностью заселённое здание. Гулким пустым коридором дошёл до нужной двери, постучался, вошёл.
Два улыбчивых молодых человека проверили мои документы – те, что я подал, и те, что были у них в белой папке. Взяли с меня подписку о неразглашении государственной тайны. С милой улыбкой напомнили о войсках, в которых служил:
– Бдительность не теряйте, если что подозрительное узрите, сразу сюда.
И меня завели:
– Стучать не привык, а вот если бы поработать. В вашем ведомстве вакансий нет на полставки?
Они улыбнулись. Один спросил:
– Жизненные принципы поменяли?
Другой зачитал документ из папки:
– На контакт о сотрудничестве не идёт.
Ай да, Антошка, сукин сын, загубил карьеру! Не сумел разглядеть во мне задатки великого разведчика, контрразведчика, на худой конец, сотрудника КГБ. Но это я в шутку, скорей с благодарностью вспомнил особиста погранотряда лейтенанта Антонова. Ещё думал, топая в деканат, что во всей этой истории с китайскими диверсантами осталось множество нераскрытых тайн – и одна из них – почему меня даже не допросили по поводу действий экипажа в момент задержания желтомордых и выхода из строя сторожевого катера. Возможно, в то горячее время не до меня было службам секретным – большие потери в личном составе, обезглавлен отряд и самоубийство капитана Тимошенко, начальника особого отдела. Может, сквозь пальцы посмотрел Антоха на мой скорый дембель похожий на бегство. А может, не знал? Да Бог с ними! Я ведь не в бегах, не скрываюсь, если виноват в чём – судите. А пока что… будем учиться. Но какова оперативность в конторе! Я ещё не студент, а досье на меня уже в институте. Да, с этими ребятами не соскучишься. И надо держать ухо востро.
Весь день ушёл на оформление документов и допусков. Напоследок Фаина Георгиевна