Продолжая пребывать в состоянии лёгкого шока, я заозиралась по сторонам, чтобы оценить ситуацию. Со стороны основного прохода, откуда мы прибыли и куда сошли пассажиры припаркованного напротив перелётника, к нам спешило несколько человек в форме, которые, по всей видимости, первые откликнулись на сообщение поймавшего нас мужчины. Также не могли не заметить потасовки и те люди, которые только что спустились с перелётника. Я уловила взгляды некоторых из них, но прежде, чем глаза должны были столкнуться с Алленом, я отвернулась обратно и проговорила, подбегая к Леону:
– Сюда идут ещё люди, нужно бежать.
Словно не услышав меня, Леон продолжал борьбу с мужчиной.
– Это бессмысленно, нужно уходить, – предприняла я вторую попытку остановить Леона, оттаскивая его за плечо.
– Чёрт! – выругался он, затем, резко отпустив дозорного, схватил меня за руку и бросился бежать прочь от нашего перелётника вглубь посадочной станции.
– Леон, – впопыхах позвала я его, с трудом поспевая следом, – там Ал… Аллен.
– Я видел, – резко ответил он и, бросив быстрый взгляд назад, сказал: – Сейчас есть проблемы посерьёзнее.
Я тоже обернулась, ни на шаг не сбавляя темпа: за нами бежали трое дозорных, а у нашего отдаляющегося перелётника столпилось с десяток человек, в том числе и Аллен. До сих пор я не совсем понимала, что произошло, а точнее, не до конца осознавала последствия произошедшего. Можно сказать, что мы с Леоном попались, причём раскрыли себя очень глупо. И что теперь? Если нас поймают (что очень вероятно, так как я понятия не имела, куда бежать, чтобы скрыться от дозорных), то нас наверняка будут допытывать. Может, Леон и готовился к тому, что будет говорить в подобном случае, но я такой вариант вообще не рассматривала.
Леон, продолжая крепко сжимать мою руку, резко свернул в малозаметный проём по левой стене, и мы оказались в узком коридорчике, напоминающем служебный выход.
– А ну-ка, стойте! – крикнул нам вслед один из дозорных.
По отдалённо звучащему голосу становилось понятно, что расстояние между нами не сократилось, а то и, наоборот, стало больше.
– Ле… он, – с трудом выговорила я, глотая ртом воздух, – не мо… гу.
– Можешь, – только и бросил он в ответ на порывистом выдохе.
Коридор, по которому мы бежали, не имел никаких ответвлений, но иногда мимо нас мелькали двери с надписями, которые мы даже не успевали прочесть. Глядя на то, с какой уверенностью Леон сворачивает из одного коридора в другой,