День Города. Новеллы & рассказы. Глеб Нагорный

руками и что есть силы врезался затылком в ступеньку. Перед глазами залетали райские птицы, и он богемно закатил глубокопосаженные и агрессивные, как у голодного примата, очи. Какаду удивленно задрал хохолок, дернув крыльями, гортанно рявкнул: «Фильтруй воду», а писатель, расценив птичий вопль, как призыв к действию, тотчас, с абсолютным попаданием, изверг бижутерию из икры на низколобое лицо охранника.

      В неэстетичном шлепке угадывалось знакомое шуршащее слово «Фур-шет». Словно бы кто-то нагло заискрил фольгой, а затем, роняя шоколадные крошки на манто, принялся громко чавкать.

      Тапочки за рубли

      Столешников переулок – один из самых…

      …в Москве.

      Здесь бутики и обувь от тыщи. На заказ. Не рублей. Говорят, итальянец! приезжает обмеривать «ножку». Сорок четвертого размера. Магазин – мужской…

      Мужик в зеленой робе и шлангом в руках здоровается со мной каждое утро. И не только со мной – со всеми. Он – всего лишь уборщик. Но провожает взглядом. Не только меня. Лицо улыбчивое, тело пухлое, рука крепкая. Полагаю, под робой, как минимум, майорские погоны одной из организаций, в названиях которых я давным-давно запутался.

      Но не суть – здесь Гиляровский жил…

      И здесь есть кабак «Гоголь». Официантки – ох-ох! Бывают же формы. Периодически ловлю себя на мысли, что хожу не на бизнес-ланч, а словно в картинную галерею… На «Обнаженных Мах» глядеть. Только одетых и с подносами. Есть-есть, чем полюбоваться на Столешниковом.

      Тротуар вперемешку с булыжником, что странно – не эклектично. Миловидки с пакетами, выходящие из магазинов… на шпильках, застревающими в проемах булыжников, – боюсь даже произнести названия фирм, запечатленные на них, на пакетах. Здесь имена.