Подвергать критическому разбору лжеучение Новоизраильтянской секты не представляется особенной нужды. Как мы видел и, ею приняты, без изменения, все основные положения хлыстовства, которые в свое время были разобраны нами с достаточною полнотой и повторять здесь сказанное уже однажды было бы излишне. Лжеучение новоизраильтян представляет отличие от общего хлыстовского лжеучения только в несущественных частностях, и эти частные положения, как они изложены в катехизисе Новоизраильтянской секты, не заслужива ют особенно серьезного внимания с нашей стороны, так как они служат скорее во вред самому хлыстовству, чем к его утверждению; к тому же они изложены очень безграмотно и с явными противоречиями, опровергающими себя взаимно; так, например, Лубков говорит, что он положительного ничего не может утверждать о сверхъестественном рождении Иисуса Христа, а строкою раньше от лица самого Иисуса Христа утверждает, будто бы Он родился «от семени мужа», причем уверяет, что оба утверждения он делает на основании одного и того же Евангелия. Наибольшее противоречие основным положениям хлыстовства, на которых зиждется вся система хлыстовского лжеучения, представляет разрешение Лубкова своим последователям употреблять мясную пищу. Старые хлысты поступают логичнее. Они веруют в предсуществование и перевоплощение душ и потому запрещают есть мясную пищу из опасения, как бы хлыст не съел кого-либо из своих предков или не осквернил себя греховностью души, очищающейся в животном. Лубков также учит о переселении душ и, в явное противоречие этому учению, разрешает употребление мяса животных, что повергает в ужас «старых» хлыстов.
Нельзя не отметить в новоизраильском катехизисе некоторых выражений, которые не совсем ясны и определенны, так что возникает даже сомнение, как понимать их: заключают ли они в себе положительное учение новой секты или же попали в текст по невежеству и безграмотности составителя. Так, например, в катехизисе говорится, что Бог есть «физический закон природы». Эту фразу трудно понять. На собеседованиях с православными миссионерами новоизраильтяне ее никогда не высказывали. Быть может, она появилась «с ветру», а быть может, в ней в грубой форме выражается какое-либо новое представление о Божестве, неизвестное системе лжеучения «старых» хлыстов. Другое выражение – «Бог непосягаемый»… Что оно означает? Употребляет ли его Лубков в смысле непостижимости существа Божия или придает ему какое-либо особое значение – сказать трудно. Таково же выражение: «Дух Господень есть премудрость, первоисходящая