– Ваша светлость, мне понятна ваша усталость, – ответил виконт Альберти, – но, полагаю, что нам нельзя расслабляться в условиях, когда с одной стороны нас давит молва о крестьянском мятеже, а с другой – притязания соседей, тайные сведения о которых также не покидают…
– О-ох, виконт Альберти! – негодующе выпалил герцог. – Будьте благоразумны! Никто из крестьян не осмелится поднять мятеж на господ, имеющих в своем распоряжении лучшее оружие и доспехи. У них нет ни боевого опыта, ни денег на войну.
Джованни едва сдержал в себе нарастающее бешенство за бестактность герцога, так и не сумевшего оценить его разум на достойном уровне. И все же отмалчиваться он не намеревался.
– Прошу простить мою дерзость, – выдавил он сквозь зубы, – я все же осмелюсь вам напомнить, герцог, что не так давно мятежи вспыхивали во многих окружающих нас державах.
– Я не нуждаюсь в напоминаниях, виконт, – непреклонность Лоренцо заставила Джованни смолкнуть, хотя бы для того, чтобы набраться смелости для обсуждения следующей темы разговора, ставшей для него более важной, чем разочарование герцога в своих доносчиках. – Хотя, должен признать, что сред и кучки плебеев могут попасться два-три изворотливых и сообразительных юнца, способных переколошматить всю республику.
Эта речь немного успокоила виконта.
– Нельзя также забывать, ваша светлость, – добавил он, – в европейской истории много громких имен этих самых плебеев, прогремевших своими деяниями на многие столетия вперед.
Внутренне Каролина согласилась с виконтом, поскольку отцу свойственна горделивость, не позволяющая видеть реальность дальше своего носа.
– И все же, виконт, не стоит переоценивать крестьян! Всех мятежников в минувшие века постигла участь казни. Время движется вперед, и сейчас, имея военную технику и располагая надежной стратегией, армия может уничтожить целое крестьянское селение в два счета. Как ни крути, но необразованность этих глупцов в любом случае сыграет на руку нам. Сейчас же я уверен в том, что бояться нам нечего.
Ах, какую жалость испытывала Каролина, когда слышала отцовские суждения, исходящие из ослепленной собственным самолюбием головы. Ведь он сам не замечал, насколько недооценивает простых людей, не имевших за собой власти, но обладавших невыразимо сильным духом. И спроси герцог у своей дочери ее мнение, она непременно высказалась бы с душой.
– Ваша светлость, – Джованни как-то неловко прокашлялся и многозначительно посмотрел на Лоренцо, – дело в том, что я хотел уже давно… с вами побеседовать… но никак не попадался удобный случай…
Предчувствуя неладное, сердце Каролины глухо забарабанило.
– И