за семейством Ляней? Через их зерновой склад ежедневно проходило до нескольких десятков даней
[9] зерна. К тому же начальник уезда Яньцзинь, Лао Ху, к делам относился безалаберно и за два года тяжбы так и не вынес никакого решения. Так что к этому времени пришлось отцу Лао Вана со своей трехкомнатной лавкой расстаться. В свою очередь хозяин ломбарда Лао Сюн потратился на то, чтобы эту трехкомнатную лавку у него выкупить. Отец Лао Вана арендовал однокомнатное помещение на восточной окраине уездного центра и возобновил свой промысел. Теперь он не питал никакой ненависти к судившемуся с ним хозяину зернового склада «Процветание» Лао Ляню, но зато всей душой ненавидел купившего его лавку хозяина ломбарда «Гармония» Лао Сюна. Он считал, что хотя судебная тяжба и велась от лица Лао Ляня, за его спиной наверняка стоял Лао Сюн. Но доказывать что-либо Лао Сюну в данный момент было бесполезно. Тогда отец Лао Вана выбрал другую стратегию. В тот год, когда Лао Вану исполнилось двенадцать, его послали в Кайфэн на учебу. Отец Лао Вана лелеял надежду, что через десять лет упорных занятий его сын станет чиновником, устроится на службу в родной уездный центр и уж тогда поговорит как надо и с семейством Сюнов, и с семейством Ляней. Как говорится, отомстить никогда не поздно. Однако, дабы брошенные в землю зерна проросли и дали урожай, требовался не один месяц. Поэтому, чтобы дождаться, когда Лао Ван вырастет да еще и станет чиновником, требовалось большое терпение. Такое терпение у отца Лао Вана имелось, но вот как простому бондарю с его скромными доходами было справиться с затратами на обучение? Он крепился семь лет, но в результате обессилел так, что начал харкать кровью и работать больше не мог. Три месяца он провалялся в постели и когда почуял, что жить ему осталось недолго, решил отправить кого-нибудь в Кайфэн за сыном. Однако тут Лао Ван со своим тюком нарисовался сам. Он вернулся не потому, что услышал о болезни отца, а потому, что в Кайфэне его избили. Причем избили сильно: в уездный центр Яньцзиня он явился с разбитой физиономией и еле держался на ногах. На вопросы, кто его побил и за что, он не отвечал. Лишь сказал, что отныне будет бондарем и ни за что не вернется в Кайфэн. Видя такое дело, отец Лао Вана и вовсе слег, а через три дня преставился. Перед смертью он тяжело вздохнул:
– Все с самого начала пошло не так.
Предположив, что отец намекает на свои разборки с семействами Сюнов и Ляней, Лао Ван переспросил:
– Не следовало с ними судиться?
Отец посмотрел на расквашенную физиономию сына и сказал:
– Не следовало отправлять тебя на учебу. Лучше бы стал каким-нибудь бандитом. Тогда бы и тебя никто не тронул, и за семью бы давно отомстил.
Но уже было поздно. Тем не менее, отучившись семь лет в Кайфэне, Лао Ван по меркам Яньцзиня считался вполне образованным человеком. К примеру, тот же Лао Цао, который составлял письменные жалобы в уездном управлении, отучился всего шесть лет. После смерти отца Лао Ван в бондари
