Гриша был рядом. Неделю открыто
За нею ухаживал: не отступал
Ни шаг на гуляньях. Селу неприкрыто
Серьезное чувство он к ней объявлял.
Соня вниманье его принимала.
Катал на санях, с ней играли в снежки
(Забав других юным зимой не бывало),
С трепетом нежной касался руки.
Уста Сони Гришу давно уж манили,
Но коль не жених, то робел целовать.
Покуда в дороге домой с нею были
С площади, замуж решился позвать.
Соня, душой не кривя, согласилась.
Нравился ей. Что тут спорить? К тому,
Других женихов у нее не водилось,
А счастья хотелось, хотелось семью.
Когда ж играть свадьбу? Все вместе решили,
Что розно с другой. Груша рада была:
Память о том, как с Петром поспешили,
Сладкою гордостью в сердце жила.
Им бы с Петром в самый раз расписаться
Нынче, а, матери чтоб угодить,
Гриша и Троицы мог бы дождаться –
Матрена велела в тот день выходить.
Приданое? Груша о нем не радела.
Сколько есть, хватит! Совсем об ином,
Не о шитье, она мысли имела.
И кто укорить бы дерзнул ее в том?
В поспешности Петр своей повинился
Перед Матреной. Характер ее
Зная крутой, простоте удивился,
С которой проступок простила его.
«Молодость! Эх! День прощеный[13], – сказала. –
И я виновата: задумала ждать
Заставить вас с Грушенькой дольше, чем надо, –
Хотелось приданого больше ей дать.
А ведь в пору Масленицы играли
Многие свадьбы свои в старину.
Но опосля, правда, в пост, не венчали[14]…» –
«Я не приданого ради беру.
Я … Дочь ваша – чудо». – Былому солдату
Вдруг стало немыслимо, что за него,
Бывшего, мнилось, близ самого ада,
Идет почти девочка. И отчего?
Любит! Любовью ее согревался,
Как печкой в мороз. Словно возле огня
С холода лютого вдруг оказался.
Грела, неведомым счастьем маня.
Веселая, нежная – дивное диво
После всего. Он не спорил с судьбой.
Лишь, как обмороженный стужей сварливой,
Чувствовал боль по несходству с собой.
«Матрена Карповна, нужно скорее
Свадьбу играть. Завтра!» – «Ой как спешишь!
Может, к исходу грядущей недели?
Небось, не родит! К чему прыть? Не сбежишь!
Во всяком другом я б чуток сомневалась.
В тебе – нет». – «А если… за мною придут?
Я ж вам не сказал…» – «Да давно я дозналась,
За чьих воевал…» – Голос снизила тут.
Петр в ответ побледнел. Огляделся. –
«За белых я нешто хотел воевать?!
Одной мне хватило войны. Натерпелся!
Да отказавшихся стали стрелять.
Всем сразу по пуле – для общего страху…
Я и пошел – свою жизнь пожалел.
А