«Разрешите педерастов, замените водку пивом,
отберите у гимнастов допинг, сделанный красиво».
Вы спросите у врача —
не разбавлена моча!
«Не забудьте завтра выбрать».
«Ищет там, где глубже, выдра».
«Джонни Депп висит на рее».
«Все бендеровцы – евреи!»
На медведе скачет Завтра, так похожее на кому,
опоздавшего родиться или девушку с правилом.
Там георгиевской лентой заседание парткома
украшают кавалеры Белой гвардии разлива.
Сбоку – только для проформы – Бомба пепел накопила.
Добавляет галстук нормы и частично сексапила.
«На миру и смерть красна».
Смерти с миром – не до сна.
«Напугали – голым задом».
«Обвалили рубль, гады».
«Одолжил бы, счёт пополнить».
«Мы нагнули всех по полной».
Едет Скрепа на лафете в чём-то чёрном, вроде рясы
и пытается из пушки пострелять по воробьиным
стаям. Те, бывает, ропщут: «Мол, пальба» и точат лясы,
но клюют, что им скормили, а особенно – рябину.
Под Америкой сидящим тяжело – бормочет кто-то—
то ли дело наш смотрящий: жить даёт и жить охота.
Утро красит нежным све…
Сносят домики в Москве.
«Песни старые о главном».
«Перейду к вопросу плавно».
«Их там нет, но помогите».
«Вы в окошечко пройдите».
Едет Память на маршрутке с пожелтевшим манускриптом
и записывает даты на последнюю страницу.
Даты смерти и рожденья – покрупнее,
мелким шрифтом —
те из жизненных событий, что сумели сохраниться.
Государства-пассажиры только входят и выходят:
место есть – пока мы живы – светлой Памяти в народе.
Безымянное «вчера»
крутят– вертят шулера.
«Проходите на посадку».
«Навернул бы я с устатку».
«Эх, опять насрали мимо».
«На руках то шваль голима».
Едут дети на трамвае, кто-то прямо с Селигера,
бодро кликают иконки на айфонах и айпэдах.
Марширует на параде детский сад, и квакер Гера
рапортует