Нёкк. Нейтан Хилл

из правой части аудитории в левую. Большинство сидело рядом с ней две-три недели, а потом вдруг резко перемещалось в противоположный конец класса. Словно заряженные частицы, которые сталкиваются и отскакивают друг от друга в импровизированной психосексуальной мелодраме, которая, как догадался Сэмюэл, разыгрывалась во внеучебное время.

      – Вы не писали это сочинение, – заявил Сэмюэл. – Вы купили его в школе и сдали повторно у меня на занятии. И это единственное, что я сегодня намерен с вами обсуждать.

      Лора вытягивает ноги. Ее кожа с чмоканьем отлипает от блестящего кресла.

Призыв к милосердию

      – Это несправедливо, – говорит Лора. То, как легко и свободно она выпрямила ноги, свидетельствует либо о юношеской гибкости, либо о серьезных занятиях йогой, либо о том и другом вместе. – Вы же сами нам задали сочинение по “Гамлету”. Я его вам и сдала.

      – Я задал написать сочинение по “Гамлету”.

      – Откуда мне было знать? Я не виновата, что у вас такие странные порядки.

      – Это не мои порядки. Это обычные школьные правила.

      – Неправда. Я вот в школе сдала это сочинение и получила “отлично”.

      – Очень жаль.

      – Я не знала, что так нельзя. Откуда мне было знать, что так нельзя? Мне никто никогда не говорил, что так нельзя.

      – Все вы знали. Вы же мне солгали. Если бы вы не знали, что так нельзя, то не стали бы мне врать.

      – Да я вечно вру. Всегда и обо всем. Что тут поделать.

      – Постараться не врать.

      – Нельзя же меня два раза наказывать за одну и ту же работу. Если уж в школе меня наказали за то, что я списала, то сейчас точно нельзя. За одно и то же дважды не наказывают?

      – Вы же вроде бы говорили, что в школе получили “отлично”.

      – Ничего такого я не говорила.

      – Нет, говорили. Я совершенно уверен, что именно это вы и сказали.

      – Я просто предположила.

      – Неправда. Я вам не верю.

      – Уж мне-то лучше знать, как все было.

      – Вы снова врете? Вы пытаетесь меня обмануть?

      – Нет.

      С минуту они глядят друг на друга, как два блефующих игрока в покер. Так долго они еще ни разу не смотрели друг другу в глаза. На занятиях Лора обычно таращится на свои коленки, где лежит телефон. Она полагает, что, если телефон у нее на коленках, значит, она его ловко спрятала. Ей и невдомек, до чего прозрачен и очевиден этот ее маневр. Сэмюэл ни разу не попросил ее на занятии убрать телефон, в основном чтобы иметь основание занизить ей оценку в конце семестра, когда начисляет баллы “за работу на уроке”.

      – В вашем случае – наказывают, – парирует Сэмюэл. – Видите ли, когда вы сдаете работу, по умолчанию предполагается, что это ваша работа. Ваша собственная.

      – Она и есть моя собственная, – отвечает Лора.

      – Неправда, вы ее купили.

      – Вот именно, – кивает она. – И теперь она моя. Моя собственная. Это моя работа.

      Сэмюэлу приходит мысль, что если назвать то, как поступила Лора, не “списала”, а “поручила