Десятки лет?
«Мирно кошка лежит на диване…»
Мирно кошка лежит на диване,
В полудрёме прищурив глаза,
Растворившись в кошачьей нирване,
Чутко слушая все голоса.
Основное кошачье занятье –
Крепкий сон или дрёма сквозь сон
И улечься на чистое платье
(Всё равно, каков платья фасон).
И во сне она так грациозна,
Так естественна и хороша,
Что хожу я вокруг осторожно,
Аккуратно, порой не дыша.
Взор скользит по кошачьей фигурке,
И догадка приходит ко мне,
Что такою создав кошку Мурку,
Бог остался доволен вполне.
«Нет, земля, конечно, плоская…»
Нет, земля, конечно, плоская.
И лежит на трёх китах.
А по ней шоссе – полосками,
То в деревьях, то в кустах.
И вокруг поля бескрайние
Да леса стоят стеной.
Горизонты стали дальними,
Лишь простились мы с Москвой.
И над этими просторами
Приспустились облака
И летят клоками скорыми
От дыханья ветерка.
Нет высоток, и поэтому
Ощущение во мне,
Что, домами не задетое,
Небо словно льнёт к земле.
А она, раскрыв объятия,
Вся раскинувшись под ним,
Ожидает не проклятия,
А любви, любви, любви!
«Любовь, как праздничный пирог…»
Любовь, как праздничный пирог,
Даруется немногим.
Пройдя по жизни сто дорог,
Её мы не находим.
Что принимали за любовь,
Ушло, как сон вчерашний,
И, как об этом ни злословь,
Любовь – не кот домашний.
Она мечта, она мираж,
Она зовёт нас в дали.
И появляется тотчас,
Когда её не ждали.
И своенравна, и легка,
Капризна и жестока.
То как дыханье ветерка,
А то – как зной Востока.
Она повсюду и нигде,
Приходит и уходит,
И благодарен тот судьбе,
Кого она находит.
«Не может человек держать в своей руке…»
Не может человек держать в своей руке
Ни воду, ни огонь, ни медных труб звучание.
Вода прольётся вниз, огонь лишь вдалеке,
А голос медных труб легко ведёт к отчаянью.
Не удержать в руках капризную любовь,
И не зажать в кулак своё хмельное счастье,
Лишь утешенье есть, что всё вернётся вновь,
Когда сквозь пальцы прочь в песок уйдёт ненастье.
«Сумерки – трещина между мирами…»
Сумерки – трещина между мирами,
Миром земным и всех тех, кто не с нами,
Кто непроявленным миром пугает
И про судьбу нашу многое знает.
В мире земном мы страдаем и плачем,
О непонятном порою судачим.
Знать бы хотелось, но страшно порою –
Вдруг мы узнаем