Пауза.
Ирина (тихо). Ну и деньжищи! С ума сойти! Я такие деньги только в кино видела.
Чхаидзе. Сорок дней письмо в сейфе держал. Теперь все ясно. Что ж, дорогие друзья, такова последняя воля Александра Константиновича. Решайте, ну, а мы, наверное, не будем мешать. (Смотрит на часы.) Да мне просто и пора – командировка. Ещё раз всего вам доброго… Жаль, что Виктор ещё не подъехал. Передавайте ему привет. Будет время, заеду.
Берлин. Я с вами, Зураб Вахтангович. (Надевает пиджак.)
Константин. Спасибо, что пришли.
Берлин. Таким мы его всегда знали. Не правда ли, Анна Николаевна?
Косовец. Все это странно. Понять не могу.
Берлин. Не знаю, мне понятно! Дал время отлежаться всему, и вот… пожалуйста, предложено решение! (Как бы себе.) Один миллион, неплохо. Впрочем, на его посту можно было… (Всем.) Ладно, всего вам хорошего. Да, чуть не забыл. (Достает из пиджака сверток.) Лавров в столе Александра Константиновича обнаружил вот это. (Разворачивает бумагу и передает Константину монтировку.) Очень удобно: топор, молоток и гвоздодер одновременно! Ему для хозяйства, видно, надо было, ну а вам – память!
Оба уходят. Пауза.
Ирина (тихо). Ну, дает свекор, к деньгам – топорик Раскольникова оставил.
Степан (тихо). Помолчи, двоечница.
Ирина. А ты мне рот не затыкай. В письме мой любимый свекор и ко мне обращается. Значит, имею право голоса.
Константин (тихо). Ну вот, началось!
Ирина. Мать рассказывала: в советское время, когда делянки в колхозе распределяли, старуха Степанида ночью куст орешника на свой участок перенесла – по нему замер был. Осенью орешник не родил. Догадались. Так на собрании Степанида заявила, что она – лунатик, что ночью нередко работает, для перевыполнения плана. Вот, мол, по ошибке и перенесла. Председатель спросил: «Что ж свой участок не урезала?» «Свой не получается, – говорит, – сон у меня особый: идейный – на чужой территории заканчивается!» Сто лет прошло, а все до сих пор смеются, когда вспоминают.
Степан. Ты к чему это?
Ирина. К тому, что клоунада получается. Как вы это делить будете? Миллион на шестерых, так, что ли? И что за «председатель» между вами? Кто же этот генеральный прокурор? Ты, что ли, Константин? Монтировку-то отпусти, а то ты на Ивана Грозного стал похож.
Константин кладет на стол монтировку. Перечитывает письмо.
Звонок телефона.
Степан. Слушаю? Виктор, ты? Да-да, я! В Новосибирске? На сколько отложили? Час-полтора? Да, все здесь. Что делаем? Тебя ждем! Да, Константин здесь. Когда объявят посадку, ты перезвони. Я на машине встречу.
Трубку