Петрович подходит к Эдуарду, обшаривает его и достает из внутреннего кармана портмоне. Вынимает из него паспорт.
Эдуард. Диссидент пишется через «и». Но это плохая шутка, Петрович. И при чем тут диссидент? Я всегда был за народ. Просто я не доверяю тем, кто им рулит. Для меня главное – это возвращение русской культуры, ее корней… Да, здесь получилось… недоразумение.
Петрович (показывает коронки). Вот это ты называешь недоразумением?
Эдуард. Я понимаю, эти коронки… Григорий очухается и сам ответит. Но самое главное, Петрович, не надо конфликта! Бить бутылкой по голове человека – это преступление, связать и угрожать это тоже, простите, произвол! Вы – вооружены, мы подчинились силе, но есть закон.
Петрович. Я – закон! А это (показывает на женщин) ваш суд! Понял?!
Эдуард. Не понял. Вернее, понял одно: судя по вашему замечанию, вы не доверяете существующим законам?
Петрович. Повторяю для ясности: здесь закон – мы! Это наша земля. На ней мы родились и выросли. Сегодня ты и твои дружки на нашей территории. У нас тут свои правила. (К женщинам.) Надеюсь, вы запомнили, что сказал этот архитектор?
Любовь. Да, все! Врет, ни одному слову не верю. Говорит, как на диспуте по телику. (Вскакивает.) Не трогай Россию, гад! Она до сих пор обворовывается такими, как ты. (Вновь садится на табуретку, рядом с креслом в котором сидит Петрович.)
Петрович. Вот тебе, архитектор, голос народа. Итак (тоном судьи), будем считать, что эти нечистоты, высказанные гражданином (смотрит в паспорт.) Гозиным Эдуардом Михаевичем по поводу России, были его защитной речью.
Эдуард. Прекратите шить мне дело! И потом, это не мой народ – это ваш народ! И потом, мы живем в свободной стране! Я имею право говорить то, что думаю. Вы меня не заткнете. Я буду жаловаться губернатору Назарову.
Петрович. Недавно снят. Коррупция – девять лет получил.
Эдуард. Тогда руководителю РУВД города Фоменко.
Петрович. Срочно ушел на пенсию.
Эдуард. Есть второй состав, он менее коррумпированный.
Петрович (не обращая внимания). Капитолина Ивановна, вы все запомнили из речи подсудимого?
Эдуард начинает долго и вызывающе хохотать.
Эдуард (нагло, другим тоном). Хватит! Ты беса не гони, Петрович! На прикол и дурняк меня не возьмешь!
Петрович. Ах, ты так заговорил. Тогда я тебе отвечу: я тебе барагозить здесь не дам. Борода тебе здесь будет, бубен. Заехали вы не туда и заработали на головняк. Понял?
Эдуард. Понял, чем мужик бабу донял!
Капитолина. Петрович, все, что он сделал и говорил, я запомнила. (Пристраивается рядом с Петровичем и Любой. Возникает своеобразный судейский помост.) Как говорил мой дед: «Купчик божится, когда кнутом бьют».
Сергей. Ха! Угадала! Мы его так и зовем: Купец. Попался, купчик! Заливаешься соловьем, страну костеришь, думаешь, все идиоты?
Эдуард. Не выступай, Серый. Без меня ты пыли лагерной