Было очевидно – владельцы этой недвижимости достигли такого финансового благополучия, что могли позволить себе отделиться, спрятавшись за забором, от суетного мира людей простых, но на этом всё и закончилось, потому что уйти совсем куда-нибудь в отдельные поселения у них либо не получалось, либо они чего-то опасались. Совершенно ясно, что не одиночества. Но, по-видимому, окончательно порвать связь с толпой они почему-то не решались. Скорее всего, сделать это не позволял инстинкт самосохранения, который тысячелетиями приучал держаться как можно ближе к основному стаду, в стае, с косяком идти… Когда вокруг мелюзга всякая кружится, то у крупного хищника глаза разбегаются – не знает на кого кинуться, теряет драгоценные секунды, а этого иногда бывает достаточно, чтобы уплыть, убежать, ускакать, упорхнуть подальше.
Солнце бодро карабкалось по небосклону, голубому и ясному, без единого облачка, будто его тщательно вымыли и протёрли насухо. С ночи под деревьями в низинах всё еще лежал слоями лёгкий туман. Денёк обещал быть тёплым. Однако всё это великолепие не трогало Андрея, скользило по поверхности, отскакивая, как от брони, от ожесточения, которое, словно огромный жук, ползало в его душе. Он сидел, сжав зубы, и с раздражением щурился на ослепительный диск солнца.
«Что же это делается, а?» – продолжил гадать Андрей. – «Это же уму непостижимо! Они же всё погубят. Ничто их не интересует, только деньги. Деньги, деньги, деньги. Деньги хозяину, деньги себе, опять хозяину и про себя не забыть.
А как же дело? А проект? С ума сошли, что ли?! Какой там проект?! Хватать надо, пока возможность есть, а потом уж разберёмся и с проектом, и с теми, кто сидит на этом проекте… Вот они и хапают, не теряя драгоценного времени», – вёл непрерывный диалог сам с собой Андрей, причём диалог этот он проговаривал внутри себя со все более нарастающим остервенением каждый день в течение последних двух месяцев и извёл себя бесплодными беседами этими до такой степени, что временами готов был лопнуть от злости на себя и на свою неудачливость, на окружающих его людей, бестолково тычущихся друг в друга, на весь этот мир, который вдруг начал, по мнению Андрея, вращаться в каком-то неправильном, почти идиотском направлении, подталкиваемый эмоциями, завистью, жадностью, разгоняемый страстями неопределёнными. И это для него было не то чтобы в новинку… О таких вещах, о том, что подобное случается, он и раньше читал и слышал, но увидел это воочию и, можно сказать, прочувствовал на себе совсем недавно.
Андрей открыл для себя это состояние мира всего лишь пару месяцев назад, и не потому,