Указ Вл[адыки], там не может быть опасности даже при безумной смелости. Пусть он честно спросит себя – не прибавилось ли к нему уважения за его участие в великом Культурном Деле? Впрочем, при близорукости трудно что-либо усмотреть. Пишу сурово, ибо остро чувствую, что сделано много упущений. Кроме того, боюсь, что не самообольстился ли он чрезмерно? Не слишком ли мы захвалили его? Так, например, как истолковала свое видение Соф[ья] Мих[айловна]? Нужно помнить, что белые братья –
все, кто идут по
пути блага, и пишутся они с маленькой буквы, но есть другие Белые Братья, которые почти недосягаемы в своих достижениях, и пишутся они с большой буквы. Так вот, нужно всегда помнить эту разницу и не скакать сразу на самую высокую ступень. Я очень благодарна ему за все сделанное, но для своего же блага он не должен остановиться на полпути, ибо ничего, кроме разрушения, от этого не получится. Также пусть Модрочка обратит внимание на сказанное о врагах,
на его мысли о них. Такие мысли нужно пресекать в самом начале, ибо они губительны для духовного восхождения. Ведь Вл[адыка] читает, как в открытой книге, все наши даже мимолетные мысли. Скорбно видеть, как люди боятся принять все благо, посылаемое им, и тянут лишь тоненькую ниточку, которая много притянуть не может и всегда рискует оборваться. Потому так ценны те сотрудники, которые поставили на карту все достояние свое.
Много дали они, много и получат. Я посылала всяческие ободрения Гал[ахаду], но сердце мое скорбело, видя, как он не умел пользоваться положением. Было Время, и оно было мне показано, когда дух Шаткого очень
ждал Вести, но этот миг
был упущен. Чтобы быть успешным в Служении, нужно бесповоротно все отдать и все принять, другого пути нет. И враги, которых Гал[ахад] может встретить на этом пути, могут
лишь послужить на пользу, на его возвеличение. Но если он будет предоставлен самому себе, то даже
малые враги могут уничтожить его. Несмотря на все трудности, на всех врагов, Дела Вл[адыки] стоят и расширяются неведомыми, неисповедимыми путями, тогда как громады рушатся, ничего не оставляя после себя. Лишь Тропа Служения, лишь Лучи Владыки могут спасти. Конечно, Ф[уяма] укажет, как и что передать из сказанного Гал[ахаду]. Но известная суровость должна быть явлена. Без мужества и суровости мы впадем в сентиментальность и вместо четких мыслей и действий присоединимся к хору «небесных» арфистов и начнем умиляться засушенной иммортелькой
[148], полученной от «дир департед уанс»
[149]. Украшенные барашки очень хороши на пасхальном столе, но в жизни они являют зрелище жалкое. Итак, не барашки нужны сейчас, но
львы и
слоны. Пусть не упустит время. Время сейчас настолько серьезно, настолько грозно, настолько опасно, что мы должны оставить всякие мысли о возможности продвинуться без Высшей помощи. Каждое легкомыслие и неточное выполнение Высшего Указа
есть преступление. Лишь Высшая воля может спасти мир при сотрудничестве немногих указанных. Спасение Ам[ерики] – в принятии Знамени и в оказании почитания П[ослу]. Если Ам[ерика] изберет трудный путь, то путь Гал[ахада] не станет от того легче. Ничего к этому письму не прибавляю, ибо следует
