Преследователь мой остановился, наверное, опешив от неожиданности. Хотя он и искал меня, но что-то теперь озадачило его, и потому придало мне смелости и решительности. Двери лифта были между нами, но немного ближе ко мне. Сделав несколько быстрых движений, я заскочил в кабину и нажал на первую попавшуюся кнопку.
Дверцы лифта стали закрываться, но преследователь мой опомнился, и вставил между ними свой кол. Теперь я увидел лицо человека, который так неотступно гнался за мной. От страха трудно было определить, сколько ему на самом деле лет. Однако это был здоровый детина. На лице его не было ни явной ярости, ни перекошенной гримасы злобы. Но тупое выражение, вполне заменявшее и то, и другое, говорило о многом.
«Этот, если уж догнал, то обязательно прикончит!» – молнией промелькнуло в моей голове. Внутри похолодело и возникло ощущение, что я оказался один на один не с человеком, а с диким зверем, хищником, которому по природе чужда пощада: его бесполезно уговаривать. Оставалось только до последнего защищаться…
Дверцы лифта наткнулись на палку, зажужжали двигателем и снова стали открываться. Мне стало очевидно, что сейчас последуют удар и нападение, и преследователь вломится в лифт. И если он сделает это, тогда мне точно конец. Поэтому я не стал дожидаться такой развязки и первым ударом, ногой, отбил палку из проёма дверей, а вторым, кулаком, что было силы, ткнул в морду преследователю.
Тот то ли от неожиданности, то ли действительно от силы удара отвалился к противоположной стене.
Дверцы лифта закрылись, и я поехал куда-то вверх. «Ну, теперь всё, – не отстанет!» – сквозанула у меня малодушная мысль, будто с самого начала не было очевидно, что этот не отстанет итак.
Добравшись до самого верха, я прислушался к темноте, однако ничего похожего на движенье или шаги не услышал.
Дверцы лифта стали автоматически закрываться. Я подставил ногу. Они открылись снова. Звук их двигателя гулко разнёсся по шахте подъезда.
В голове моей зрел нехитрый план спасения. Надо было дождаться преследователя здесь, а затем, как только тот появится, спуститься на лифте вниз и дать дёру или забежать в соседний подъезд. Но время шло, а никто не поднимался. Кроме скрежетания и жужжания дверей лифта, то и дело натыкающихся на мою ногу, ничего не было слышно.
Всё-таки так не могло продолжаться бесконечно, и, понимая, что сильно рискую, и лучше было бы проявить терпение, я оставил лифт и пошёл к лестничной клетке.
Слабый свет, пробивающийся с улицы от тусклых уличных фонарей через окна подъезда, едва освещал его. Но сразу же в глаза бросилась тень человека, стоявшая на площадке между этажами. Он, видимо, поднимался очень тихо, крадучись, а теперь вот ждал, когда моё любопытство пересилит терпение. И дождался! Он был хитёр, мой преследователь, и когда тень метнулась ко мне по лестнице, только тогда я понял, как недооценил его способностей