Повинуясь неведомому инстинкту, он изменил положение своего тела раньше, чем успел осознать это, и все резко перевернулось у него перед глазами.
Черный котенок величиной с зайца мягко приземлился, несмотря на опутавший его бесформенный кокон одежды. Олимус припал к камням, прижав к голове остроконечные уши, и замер, свыкаясь с самыми необычными ощущениями в своей короткой жизни.
Он вспомнил мгновение, предшествовавшее превращению, – мгновение, когда метаморфоза уже не зависела от его желания и стала неизбежной. Таинство открылось ему под угрозой падения. Его сознание было подготовлено к этому долгими бдениями наедине с призраком, хотя Олимус и не понимал этого.
Теперь он видел в темноте несравненно лучше, чем человек, и стал гораздо подвижнее. Его гибкое кошачье тело оказалось совершенным и чувствительным к легчайшим прикосновениям. Он выпустил и спрятал свои острые когти, поиграл хвостом. Густая черная шерсть согревала его, и он не почувствовал себя обнаженным даже тогда, когда выпутался из одежды.
И все же ему предстояло обратное превращение. Он хотел завладеть оружием и иметь запас еды на несколько суток. В монастыре он получил кое-какое представление о географии. Он решил идти на запад, к берегу моря и большим незнакомым городам. На самом деле его целью был Скел-Могд, но Олимус еще не подозревал об этом. Тем не менее, прекрасно ориентируясь в теле кошки, он выбрал направление и наметил ориентиры.
Темного котенка, притаившегося среди камней, окутало дымное облако. Густой дым столбом поднялся в небо, а на его месте остался сидеть голый мальчик, поспешивший натянуть на себя брошенную одежду.
Превращение в человека удалось ему легко и уже не было таким ошеломляющим. Олимус учился быстро. К тому, что за это удовольствие придется заплатить годами жизни, он пока еще относился довольно легкомысленно.
Он подобрал свой клинок, мешок с провизией и без всякого сожаления отправился прочь от монастырских стен. Ни разу не оглянувшись, он вошел в лес, который даже днем был диким и опасным местом.
Черные кроны сомкнулись над ним, как грозовые облака. Какой-то крупный зверь бродил в зарослях, потрескивая сухими ветвями. Гулко закричала разбуженная лесная тварь… И все же чаща пугала Олимуса гораздо меньше, чем жуткие зыбкие ландшафты, в которые уводил его во время сновидений неприкаянный дух Стервятника Люгера.
К исходу третьего дня отощавшего и смертельно измученного мальчика подобрал небольшой отряд контрабандистов, высадившихся на северном берегу моря Уртаб. Когда Олимус уснул в их лагере, они осмотрели его одежду и клинок со следами засохшей крови. Утром его не стали прогонять – при условии, что он не будет задерживать продвижение отряда.
Последующие трое суток Олимус не отставал от взрослых