Когда группа рассеялась и Оксенхэм ушел в таверну со своими новыми товарищами, мальчик снова попросил разрешения ближе взглянуть на чудо, и ему тотчас разрешили.
Его восхищенному взору представились города и гавани, драконы и слоны, киты, сражающиеся с акулами, плоские испанские лодки, острова с обезьянами и пальмовыми деревьями. И над каждым рисунком сверху было помещено его название. Там и сям были надписи: «Здесь есть золото» и снова «Много золота и серебра», по-видимому, сделанные рукой самого Оксенхэма, так как слова были на английском языке.
Медленно и страстно мальчик вертел рог и думал, что владелец его богат. О, если б только он мог обладать этим рогом, ему нечего было бы больше желать для полного счастья!
– Послушайте, хотите вы продать это? – спросил школьник.
– Даже мою собственную душу, если мне за нее заплатят!
– Я хочу рог, мне не нужна ваша душа – она похожа на старую камбалу, а там в гавани есть достаточно свежих.
С этими словами мальчик после долгих колебаний вытащил тестер[6], единственный, который у него был, и спросил, может ли «это» купить рог.
– Это? Нет, ни даже двадцать таких.
Мальчик подумал, что бы сделал настоящий странствующий рыцарь в подобном случае, и затем сказал:
– Вот что, я буду сражаться с вами за него.
– Благодарю вас!
– Разбей голову этому нахалу, Иео! – сказал Оксенхэм.
– Назовите меня еще раз нахалом, и я разобью вашу! – И мальчик яростно занес кулак.
Оксенхэм с минуту смотрел на него улыбаясь.
– Ну, ну, друг мой, дерись с теми, кто одного возраста с тобой, и пощади маленьких людей вроде меня.
– Я – мальчик по возрасту, сэр, но у меня мужской кулак. Мне в этом месяце исполнится пятнадцать лет, и я знаю, как ответить каждому, кто оскорбит меня.
– Пятнадцать, мой юный петушок? Ты выглядишь двадцатилетним, – сказал Оксенхэм, бросая восхищенный взгляд на крепкие члены юноши, на его зоркие голубые глаза, вьющиеся золотистые волосы и круглое честное лицо. – Пятнадцать! Если бы у меня было полдюжины таких, как ты, я сделал бы из них рыцарей, прежде чем умереть. А, Иео?
– Из него выйдет, – заявил Иео. – Он станет славным боевым петухом через год или два, раз он уже осмеливается ссориться с таким суровым старым птичником, как капитан.
Раздался общий смех, в котором Оксенхэм принял участие столь же громко, как все остальные, а затем спросил мальчика, почему он так жаждет получить рог.
– Потому, – воскликнул тот, смело глядя на него, – что я хочу пойти в море!