Тишина и запустение, царившие кругом, объяли Дженкинса волной ужаса, но он заставил себя продолжить путь. Возможно, если пройти еще немного, картина изменится? А может, стоит крикнуть, попытаться привлечь к себе внимание… Но рассудок говорил ему, что муравьи, даже если они здесь есть, не услышат его крика. И вообще ему как-то не хотелось нарушать безмолвие этого места. Словно он понимал, что здесь положено вести себя тихо и незаметно.
Все кругом мертво.
Даже робот, которого он нашел.
Робот лежал в одном из проходов, приткнувшись спиной к муравейнику. Дженкинс столкнулся с ним, когда огибал очередной муравьиный холм. Робот безвольно обмяк, если можно сказать так о роботе, и Дженкинс, увидев его, застыл на тропинке как вкопанный. В том, что робот мертв, не было никаких сомнений. Никакого движения жизни не ощущалось под черепом, и Дженкинсу вдруг показалось, что сам шар земной прекратил свое вращение.
Потому что роботы не умирают. Изнашиваются, это да, или ломаются настолько сильно, что уже не поддаются починке, но даже тогда в мозгу продолжает что-то тикать. За свою жизнь Дженкинс ни разу не слыхал об умерших роботах, а он-то уж услышал бы, если б такое приключилось.
Роботы не умирают. Но вот перед ним лежит мертвый робот – и что-то говорило Дженкинсу, что это не единственный покойник, что умерли все роботы, служившие муравьям. Все роботы и все муравьи, а Здание осталось стоять – пустой символ несбывшихся амбиций или же цивилизации, зашедшей в тупик. Где-то муравьи допустили ошибку – но кто в этом виноват? Уж не Джо ли, накрывший муравейник куполом? Может, купол стал для муравьев единственным и конечным смыслом бытия? Может, они решили, что обретут величие, воздвигнув себе купол – необходимое условие для достижения еще большего величия?
Дженкинс повернул обратно. И в ту же минуту высоко над головой треснул потолок. Трещина со скрежетом и скрипом побежала вперед.
Дженкинс вынырнул из дыры и очутился на лугу. За спиной с грохотом обвалилась часть крыши. Он обернулся и увидел, как Здание, расползаясь по швам, рушится вниз, как падают обломки на мертвые муравейники, погребая под собой изображения человеческой ноги, венчавшие холмики.
Он медленно побрел через луг наверх, к дому Вебстеров. Добравшись до внутреннего дворика, он заметил, что разрушение муравьиного Здания ненадолго приостановилось. Большая часть стены уже обвалилась, огромная дыра зияла в Здании, ранее защищенном стеной.
Этот обычный осенний день, подумалось Дженкинсу, знаменует собой начало конца. Он был свидетелем того, как зарождалась цивилизация, а теперь он наблюдает ее конец. И снова он задал себе вопрос: как же долго она просуществовала? И снова пожалел, но как-то вяло, вскользь, о том, что перестал вести счет времени.
Люди