Грэмп проковылял обратно к шезлонгу и обнаружил, что полотно насквозь мокрое. Автоматическая косилка кончила подстригать газон и теперь, размотав шланг, поливала лужайку.
Бормоча ругательства, Грэмп зашел за дом и опустился на скамейку около заднего крыльца. Он не любил здесь сидеть, но ведь больше нигде нет спасения от этой механической уродины… Взять хоть этот вид: сплошь пустые, заброшенные дома, все палисадники бурьяном поросли.
Правда, одно преимущество есть: можно внушить себе, что ты туг на ухо, и забыть о каскадах твича, изрыгаемых приемником.
Из-за дома донесся чей-то голос:
– Билл! Билл, ты где?
Грэмп повернул голову:
– Здесь я, Марк, здесь. Прячусь от этой чертовой косилки.
Из-за угла появился Марк Бейли, он пыхал сигаретой, которая грозила подпалить его косматые баки.
– Что-то ты рано сегодня, – заметил Грэмп.
– Сегодня не придется нам сыграть, – ответил Марк. Он доковылял до скамейки, сел рядом с Грэмпом и добавил: – Уезжаем…
Грэмп стремительно обернулся:
– Уезжаете?
– Ага. Перебираемся за город. Люсинда наконец уломала Герба. Всю голову ему продолбила: дескать, там такие чудесные участки и все переезжают, зачем же нам от людей отставать.
Грэмп судорожно сглотнул:
– А в какое место?
– Не знаю точно, – ответил Марк. – Еще не бывал там. Где-то на севере. На каком-то озере, что ли. Десять акров отмерили. Люсинда на сотню замахнулась, но тут Герб уперся, мол, хватит и десяти. И то, столько лет городским палисадником обходились.
– Бетти тоже на Джонни наседает, – сообщил Грэмп. – Но он стоит насмерть. Не могу, говорит, и все тут. Дескать, на что это будет похоже, если он, секретарь Торговой палаты, и вдруг бросит город.
– И что это на людей нашло, – продолжал Марк. – Прямо помешательство какое-то.
– Уж это точно, – подтвердил Грэмп. – Помешались на деревне все как один. Вон, посмотри…
Он взмахнул рукой, показывая на ряды заброшенных домов:
– Давно ли тут все цвело, что ни дом – загляденье. И какие славные соседи были. Хозяйки бегали друг к другу за кулинарными рецептами. А мужчины выйдут траву подстригать – глядишь, косилки уже забыты, а они стоят все вместе, языки чешут. Дружно жили, чего там. А теперь – сам видишь…
Марк заторопился:
– Ну, мне пора, Билл. Я ведь только для того и заглянул, чтобы сказать тебе, что мы снимаемся. Люсинда велела мне вещи укладывать. Заметит, что меня нет, сразу надуется.
Грэмп тяжело поднялся и протянул ему руку:
– Забежишь еще? Сыграем разок напоследок?
Марк покачал головой:
– Нет, Билл, боюсь, уже не смогу забежать.
Они неловко обменялись рукопожатием.
– Да-а, там уж я не поиграю, – уныло произнес Марк.
– А