Робот прищелкнул с мягкой укоризной.
– Это были такие животные, – объяснил он. – Животные, которые ходили на двух ногах. Очень похожие на нас, с той разницей, что они были из живой плоти, а мы металлические.
– Ты, наверное, про вебстеров говоришь. Мы слышали про таких тварей, только зовем их вебстерами.
Робот медленно кивнул:
– Вебстеры – люди?.. Пожалуй. Помнится, был один род с такой фамилией. Как раз за рекой жили.
– Там находится усадьба Вебстеров, – сказал Хомер. – На макушке Вебстер-хилл.
– Она самая, – подтвердил Эндрю.
– Мы смотрим за этим домом, – продолжал Хомер. – Он считается у нас святыней, хотя нам не совсем понятно почему. Такой наказ передается из поколения в поколение: смотреть за усадьбой Вебстеров.
– Это вебстеры научили вас, псов, говорить, – сообщил Эндрю.
Хомер внутренне ощетинился:
– Никто нас не учил говорить. Мы сами научились. Мы постепенно совершенствовались. И других животных научили.
Сидя на корточках, робот Эндрю качал головой, словно кивал собственным мыслям.
– Десять тысяч лет, – сказал он. – Если не двенадцать. Что-нибудь около одиннадцати.
Хомер ждал, и, ожидая, он ощутил тяжелое бремя лет, давящее на холмы… Годы реки и солнца, годы песка, и ветра, и неба. Годы Эндрю.
– Ты старый, – произнес он. – И ты помнишь, что было столько лет назад?
– Помню, – ответил Эндрю. – Хотя я один из последних роботов, сделанных людьми. Меня изготовили за несколько лет до того, как они отправились на Юпитер.
Хомер притих, он был в полном смятении.
Человек… Новое слово.
Животное, которое ходило на двух ногах.
Животное, которое изготавливало роботов, которое научило псов говорить.
Эндрю словно прочитал его мысли:
– Напрасно вы нас сторонились. Нам надо было сотрудничать. Когда-то мы сотрудничали. Для обеих сторон был бы выигрыш, если бы мы продолжали сотрудничать.
– Мы вас боялись, – сказал Хомер. – Я и теперь вас боюсь.
– Ну да. Конечно, так и должно быть. Конечно, Дженкинс позаботился о том, чтобы вы нас боялись. Он был башковитый, этот Дженкинс. Он понимал, что вам надо начинать с чистой страницы. Понимал, что незачем вам таскать на себе мертвым грузом память о человеке.
Хомер сидел молча.
– А мы, – продолжал робот, – не что иное, как память о человеке. Мы делаем то же, что он делал, только более научно. Ведь мы машины, значит, в нас больше науки. Делаем более терпеливо, чем человек, потому что у нас сколько угодно времени, а у него были всего какие-то годы.
Эндрю начертил на песке две параллельные линии, потом еще две поперек. Нарисовал крестик в левом верхнем углу.
– Ты думаешь, я сумасшедший, – сказал он. – Думаешь, чушь горожу.
Хомер поерзал на песке.
– Я не знаю, что и думать, – ответил он. – Все эти годы…
Эндрю нарисовал пальцем нолик в клетке посередине.
– Понятно, – сказал он. – Все эти годы вас поддерживала мечта. Мысль о том, что псы были застрельщиками.