Про врагов
Самым громким событием турне Владимира Путина по странам Евросоюза стала прошедшая 6 ноября 2003 года в Риме пресс-конференция руководства Европейского союза, премьер-министра Италии Сильвио Берлускони и президента России Владимира Путина, в которой активное участие принял французский журналист Лоран Зэкини из газеты Le Monde, которому Владимир Путин годом раньше предложил сделать обрезание.
Секретарь Еврокомиссии Романо Проди рассказал, что Россия должна вступить в ВТО в следующем году. После этого господин Проди заявил, что задал российскому президенту вопрос про ЮКОС. Он оговорился, что вопрос этот, конечно, внутренний, но Евросоюзу не безразличный.
– Закон, заверил нас президент Путин, не нарушался и не нарушается, – закончил он свою мысль.
Было совершенно непонятно, как сам господин Проди относится ко всему этому. Но, очевидно, его задача и состояла именно в том, чтобы скрыть свое личное отношение.
Был задан вопрос, не собирается ли Россия в ближайшее время перейти на расчеты в евро в деле энергообмена с Евросоюзом. Господин Путин отвечал, что Россия не против, но есть проблемы, решение которых не зависит от него. Так, торговля нефтью на биржах идет в долларах. Таким образом, господин Путин давал понять, что, была бы его воля, и Россия давным-давно торговала бы в евро.
Следующий вопрос должна была задать девушка, сидевшая, как и я, в третьем ряду. Я видел, как она уже взяла микрофон. В эту секунду пресс-секретарь ЕС Рейо Кемппинен, высокий лысый человек, сделал знак рукой и показал ей на человека, сидевшего рядом. Девушка растерянно посмотрела на соседа. Он тем временем забрал у нее микрофон и задал вопрос.
Вообще-то на этой пресс-конференции распоряжались два других пресс-секретаря – итальянского и российского лидеров. Они и согласовывали между собой тех, кто будет задавать вопросы. Но пресс-секретарь ЕС не захотел быть статистом.
Между тем я сразу узнал журналиста, задающего вопрос. Более того, я, можно сказать, никогда и не забывал этого лица. Моя память хранит его как самое дорогое воспоминание. Именно этот дядя из газеты Le Monde год назад задал Владимиру Путину вопрос про Чечню в Брюсселе, на таком же саммите Россия – ЕС, и тут же получил предложение сделать обрезание. И вот он уже спрашивает про диктаторский режим, складывающийся в России в связи с Чечней и делом ЮКОСа:
– Нет ли по этому поводу разногласий у ЕС и России и сохранится ли в России правовое государство?
– Нет! – твердо ответил Владимир Путин.
Трудно сказать, к чему относилось это «нет». В отчаянной попытке быть беспристрастным я скажу, что оно, возможно, выражало отношение господина Путина к этой ситуации в целом. Российский президент был взбешен и не скрывал этого. То, что он ответил бы сейчас, по мощности заряда должно было перекрыть все, что он когда-либо говорил про террористов в сортире и журналистов на хирургическом столе. Сказанное им обречено было стать журналистским