Зал просто взвыл.
– Да что вы их все хороните! – кричали одни. – Заживо!
– Достаньте сначала хотя бы один труп! – другие.
– Достать? Хороший вопрос, – опять одобрил Куроедов.
– Ломайте лодку пополам и тащите ребят!
– Не смейте! – плакала девушка за моей спиной. – Водяные пузыри… Живы они, живы…
– Кто принял решение, что люди мертвы?
– Вы командующему Северным флотом не верите? – неожиданно резко спросил Куроедов.
– Конечно, нет! Ответьте!
– Тогда я вам технически объясню. Когда открыли люк и ничего не увидели, опустили камеру, она тоже ничего не увидела. Вот осядет масло…
– Да масло не может осесть! Оно легче воды!
– Действительно. Значит, поднимется.
Было полное впечатление, что он просто издевается над людьми, которые сидели в этом зале. Но ведь этот человек, я уверен, оскорбился бы, если бы ему это сказали. Он пытался им объяснить, насколько все сложно в деле, в котором они ни черта не понимают, зато берутся о нем судить, и только забывал иногда, что масло легче воды.
– Вы верите, что ребята живы? – спросили его.
И знаете, что он сказал?
– Хороший вопрос! Я отвечу на него так же прямо, как вы спросили. Я до сих пор верю, что мой папа, который умер в 91-м году, жив.
Тогда ему задали еще вопрос. Тоже, наверно, хороший:
– Почему вы сразу не обратились за иностранной помощью?
– Я вижу, – ответил он, – что вы больше смотрите четвертый канал, чем второй.
– Когда вы сообщили наверх, что спассредств не хватает?
– Три года назад, – невозмутимо доложил он.
Я думал, кто-нибудь из отцов даст ему по физиономии. Но они, наоборот, как-то сникли и потеряли интерес к этому разговору. Им стало просто не до него.
И ему, впрочем, не до них. Он сунул микрофон вице-премьеру Клебанову. Тому задали единственный вопрос, который всех только и интересовал:
– Когда вы их вытащите оттуда?
– Может быть, через несколько месяцев. Может быть, через год. Не знаю точно.
Он сказал это почти беззаботно. Зал взревел. У людей, оказалось, еще остались силы. Невысокая женщина в мохеровой кофте и длинной, до пят, юбке подбежала к нему, схватила за грудки и стала трясти:
– Ты, сволочь, иди туда и спасай их!
Сразу несколько полковников бросились к ней оттаскивать. Это оказалось нелегко. Она вцепилась в Клебанова и кричала:
– Вы такие подонки… подонки…
Клебанов долго поправлял галстук. Лицо его стало каменным. Было такое впечатление, что он обиделся. Он перестал отвечать на вопросы и только вдруг выпалил:
– Получите вы своих сыновей!
Ему мгновенно простили тон.
– Когда? – хором спросил зал.
– Спасательная операция будет продолжаться.
После этого